Его не звали, но он приперся

В голове стало пусто-пусто, а все проблемы с концентрацией ушли за бугор к бабушке. Все стало предельно ясно и понятно, словно таблица умножения. Я просто знал, что именно нужно делать и каким образом это «что-то» сделать.

Словно все наблюдаемые мною кусочки пазла сложились в единую картинку, создавая цельный и уже проанализированный образ. Образ моей победы, даже будь она последней в жизни.

Тварь была нее*ически быстрой и сильной, владела как минимум двумя боевыми способностями помимо чертовой невидимости и обладала каким-то совсем уж невообразимым опытом охоты на живых существ из плоти и крови. Даже представлять не хочу ее возраст, но там как минимум трехзначная цифра, а скорее и куда больше.

Но вот несмотря на всю свою скорость, оно либо не обладало, либо не развивало, в себе чувство опасности. В принципе, с такой-то скоростью, оно ему и не нужно было. Но факт остается фактом – тварь реагировала на мои атаки только после их начала. Не до, не во время, а только когда атака уже была направлена.

Это просто означало, что мне нужно упокоить эту дрянь до того, как оно поймет, что его атакуют, или, как минимум, перекрыть все пути отхода, не дав избежать удара.

Пользуюсь внезапной ясностью ума и вкладываю в следующее действие вообще весь оставшийся резерв, с мрачным удовлетворением скармливая пустоте все, что только у меня было.

Ведь завтра уже не наступит.

Похоже, я таки ошибался, говоря об отсутствии навыка предчувствия у этого существа. Потому как оно все же почуяло мою подготовку или, может быть, уловило используемую мною энергию. В любом случае, оно сразу стало серьезным как сам Челябинск, на полной скорости атаковав меня уже без скидок. Может быть, оно и не собиралось убивать, а только поотрывать руки-ноги, чтобы еще немного поиграть.

Но сделало оно именно то, что было нужно мне. Разорви оно дистанцию, и я бы просто потратил все свои силы на безнадежную атаку, которая даже не поцарапала бы этого монстра. Какая жалость, что оно все же приблизилось.

Невидимые когти остановились в паре сантиметров от моих глаз, перехваченные тенью от моей руки. Тварь привычно и ловко взмахнула второй хваталкой, чтобы освободится и таки добить меня, но и вторая оказалась тоже перехваченной. Чепуха, едва способная сдержать это существо хотя бы на несколько ударов сердца, тем более что у него осталось незаблокированным все остальное тело.

Но моя тень не успокаивалась – вторая пара, третья, четвертая, десятая… Черные как сама ночь руки все множились и множились, вцепляясь в тело твари. Оно рвало их, как человек рвет обычную нить, но на место каждой порванной приходило две целых. А касание теней моих немедленно стало растворять то, что осталось от принесенного в жертву Гамми, лишая монстра сил и якоря в реальном мире.

Поняв, что игры, – любые игры, – закончились, чудище плюнуло в меня какой-то невидимой дрянью, но попало только в ставший предо мною теневой силуэт, тут же принявшийся рассеиваться. Мне могло показаться, но закрывшая меня тень словно затряслась в хохоте, а где-то далеко, где-то не здесь я услышал мерзкий и визгливый смешок. Новые руки закрыли пасть монстру в ту же секунду, не позволяя атаковать еще раз.

Теперь тварь уже не молчала и не шипела, нет.

Пробирающий до костей рык, словно выстуживающий все твои внутренности ввинтился в виски стальными лезвиями. Оно поняло, что сегодня добычи ему не видать, что жертва оказалась слишком смышленой, чтобы умереть. Но оно обещало вернуться. В его крике слышались столетия опыта, обещались неисчислимые мучения, снятая живьем кожа и плененная душа, что будет развлекать тварь своим плачем еще долгие годы после смерти тела.

Это было обещание, буквально вбитое в мою черепную коробку чужой волей, а тварь в последний раз рванувшись из пут… сбросила надетую на нее кожу, подобно сбрасываемой чешуе, покидая чужой ей мир.

Вот только уйти оно не смогло.

В теле не осталось даже капельки сил, в резерве не было и крохи энергии, а сам я, по большому счету, вообще не должен был стоять на ногах от подобных резких трат и переломанных костей, а скорее даже пускать пену от смертельного перенапряжения. Но меня словно прирастило к земле, а собственная тень не давала упасть.

И множество теневых рук, созданных мною… они оставались! Я больше не мог держать их, не мог напитывать мощью, но они не пропадали, словно что-то подпитывало их с той стороны . И это что-то было голодным в куда большей мере, чем пришедшая по мою душу тварь.

Вот тут оно прониклось.

Движения, отчаянные попытки вырваться стали куда сильнее. Теперь оно тратило не вложенные в якорь запасы сил, а свои собственные, изо всех сил стараясь порвать хватку теней и уйти из ставшего враз очень негостеприимным леса. Но ее не отпускали!

Все новые и новые руки появлялись из ниоткуда, сковывая, связывая, разрывая тварь на куски, растворяя ее в себе, утаскивая на самое дно мироздания. И в какой-то миг силы моего несостоявшегося убийцы кончились, в то время как теней меньше не становилось.