Его кровавый проект

На дороге между берегом и рядом коттеджей, из которых состояла деревня Эпплкросс, было полным-полно столов на козлах с выставленными на них деревянными поделками, сырами, трубками, безделушками и предметами одежды. Джетта нашла место поближе к концу деревни и разложила свои товары на тележке, а сама уселась на низкую береговую стену. Близнецы играли у ее ног. Я некоторое время слонялся без дела, а после побрел по деревне обратно.

На узкой дороге как будто столпился весь приход. Женщины разоделись в свои лучшие наряды, девушки красиво уложили волосы и украсили их цветами. Я гадал, увижу ли Флору Брод, но не сомневался, что она мной совершенно не заинтересуется. Арендаторы ферм смешались с гостями из Большого Дома, которые громко разговаривали и бесцеремонно показывали на разложенные товары.

Я пристроился за двумя хорошо одетыми джентльменами и подслушал их беседу. Первый громко объявил:

— Легко забыть, что такие примитивные люди все еще живут в нашей стране.

Его товарищ серьезно кивнул и начал гадать, можно ли что-нибудь еще для нас сделать. Первый джентльмен высказался в том смысле, что трудно помочь людям, настолько не способным что-либо сделать для самих себя. Потом они помолчали, чтобы выпить из фляжки и понаблюдать за проходившей мимо группкой девушек, и, не став ждать, что еще они скажут, я зашагал дальше по улице.

Вдруг я заметил Арчибальда Росса, прислонившегося к косяку на пороге гостиницы. Он был в прекрасном твидовом костюме, коричневых башмаках и бриджах, заправленных в чулки. Я остановился и несколько мгновений глазел на него. Он с головы до ног выглядел юным джентльменом из охотничьей компании. Хотя я стоял всего в нескольких ярдах от него, он как будто меня не узнавал. Я припомнил, что прошел почти год с тех пор, как мы с ним познакомились, и сделал к нему пару шагов. В правой руке он держал трубку, которая, как я увидел, теперь была набита и зажжена. Я подумал, что из-за моего подвига на холме он, возможно, не желает со мной знаться, но тут на его лице мелькнуло узнавание, и он протянул руку, воскликнув:

— Родди, старина!

Мы тепло пожали друг другу руки. Я был благодарен за то, что он как будто не питает ко мне недобрых чувств.

— Я думал, ты уже в Канаде, — сказал я.

— В Канаде? — переспросил Росс.

— Вместе с твоим кузеном.

Он сделал вычурный жест трубкой.

— В нынешние дни в Канаде делать нечего, дела там идут похуже, чем здесь. Кроме того, я теперь с егерем.

Я кивнул и сказал, что он здорово смотрится в этом наряде. Росс сделал нарочитый жест трубкой, отмахнувшись от моего замечания, потом вернул трубку в рот и усердно запыхтел ею. В тот момент мне очень захотелось иметь собственную трубку.

Потом Росс взял меня за руку и повел в гостиницу. Я оглянулся через плечо, боясь, как бы меня не увидел кто-нибудь из наших соседей. Раньше я никогда не совался в гостиницы: отец считал их логовом греха и обычно заявлял, что их завсегдатаи стоят на пути к вечному адскому огню.

В гостинице было полно мужчин в рубашках без пиджаков, жизнерадостно орущих друг другу в лицо. Арчибальд пробрался сквозь толпу к крошечному столику в углу, на который крепкая женщина в клетчатом платье вскоре поставила две каменные кружки с элем. Арчибальд схватил одну из них и, громко стукнув ею о вторую, объявил:

— За здоровье тех, кто такие же, как мы.

Я взял свою кружку и так удивился ее весу, что чуть не выронил ее. Потом повторил тост, и мы выпили. Эль оказался препаршивым на вкус, и будь я один, выплюнул бы его на пол. Арчибальд сделал второй длинный глоток и ткнул меня локтем в бок, чтобы я не отставал.

— Как здорово с тобой увидеться, старина, — заявил он. — Ты большой оригинал, верно?

Я был в таком восторге, что нахожусь в компании столь прекрасного парня, Арчибальда Росса, что поднес кружку к губам и влил себе в глотку половину ее содержимого. Интересно, что сказал бы отец, если б увидел меня в подобном месте, но к тому времени, как эль добрался до моего желудка, меня это больше не заботило. Двое стоящих слева от нас дородных мужчин, положив руки друг другу на плечи, с жаром запели:

Когда мы жили в Колли-Мюрид,
Не люди там будили ны,
Будили голоса оленей
И птичья музыка весны!

Прошло немного времени, и вся компания присоединилась к песне. Арчибальд встал и фальшиво заорал:

В стране моей всего довольно,
Она обширна и добра,
Куда ни глянь — везде олени,
Лососи и тетерева!

Тут двое покачивающихся мужчин приземлились ко мне на колени, расплескав остаток моего эля. Арчибальд грубо столкнул их и заказал хозяйке еще две кружки. Песня затихла в куче-мале и смехе.

Были послушно принесены еще две кружки, и Арчибальд снова занял свое место, явно крайне довольный собой.

— Что ж, мистер Макрей, за нас и за тех, кто такие же, как мы!

— За тех, кто такие же, как мы! — повторил я.