Его кровавый проект

Второй эль оказался уже гораздо вкуснее предыдущего, и я пришел к выводу, что первый, наверное, был выдохшимся.

Потом Арчибальд объяснил, что в прошлом году в конце охотничьего сезона егерь предложил ему стать его учеником, и теперь Росс живет в казармах за Большим Домом. Он зарабатывает шиллинг в день и даже больше, если бегает по поручениям гостей лорда Миддлтона. Мне это показалось огромным богатством, о чем я ему и заявил.

— Я спрошу, нет ли там места для тебя, — сказал Росс, — но, боюсь, у егеря остались о тебе плохие воспоминания.

Тут он замахал руками и пронзительно завопил, изображая, какое представление я устроил на горе́, и при этом буйно смеясь. Наверное, Арчибальд увидел, насколько убитый у меня вид, потому что быстро подавил хохот и спросил о моих планах на будущее. Я сказал, что работаю на дорогах и на отцовском участке, и вполне доволен. Росс с серьезным видом осведомился — неужели это предел моих мечтаний? Не желая его разочаровывать, я сказал, что планирую заниматься всем этим лишь ближайшее время, но, как только заработаю достаточно денег, собираюсь поискать счастья в Глазго. Арчибальд одобрительно кивнул, услышав мою ложь.

— Я слыхал, там перед человеком с амбициями открываются огромные возможности, — сказал он.

Я согласился, благодарный за то, что он не стал ни о чем больше расспрашивать, а Арчибальд крикнул, веля принести еще эля.

Теперь мы пребывали в отличном настроении, и Росс рассказал несколько историй о джентльменах, посещавших поместье, для пущего эффекта изображая их характерные черты и манеру речи. Он сказал, что егерь и вполовину не так страшен, как казался сначала: он часто приглашает Арчибальда в свой домик провести вечер, и они сидят у очага, покуривая трубки и вспоминая события дня. Когда нет охотничьих вылазок, егерь учит Арчибальда подкрадываться к дичи, так что теперь Росс может, осмотрев не видимые для неискушенного глаза примятую траву и потревоженный вереск, сказать, есть ли неподалеку олени и в каком направлении они движутся. Арчибальд похвастался, что знает холмы и горные долины лучше, чем комнаты собственного дома, а я признался, что очень завидую его новому положению.

Он принялся заново набивать трубку и спросил, почему у меня нет своей. Я ответил, что сберегаю все деньги на путешествие в Глазго и не хочу тратить их на табак. Арчибальд высказал мнение, что такие привычки сделают меня богачом. На мгновение я вообразил себя богатым торговцем: я сижу у очага великолепного городского дома, а Флора шьет рядом со мной.

Не знаю, как долго мы оставались в гостинице и сколько кружек эля выпили, но потом наступил миг, когда толпа хлынула на улицу. Приближалось великое событие дня — соревнования по шинти[28] между прихожанами Эпплкросса и Пойнта.

Арчибальд оплатил наш счет, к большому моему счастью, поскольку у меня денег не было. Он отмахнулся от моих благодарностей, настаивая на том, что раз пригласил меня выпить, то стал бы мерзавцем, если б позволил мне заплатить.

Я обнаружил, что из-за воздействия эля меня покачивает, но не стыдился своего состояния. Спотыкаясь, я пошел по улице; меня толкали в толпе, прохожие бросали на меня презрительные взгляды.

Арчибальд обхватил меня за плечи, и мы с ним снимали шапки перед всеми вместе и каждым в отдельности, считая себя самыми очаровательными парнями.

Почти добравшись до конца улицы, мы подошли к тому месту, где Джетта разложила свои товары. Похоже, она ужаснулась до глубины души, увидев, как я напился.

— Надеюсь ради тебя самого, что отец не узнает, в каком ты сейчас состоянии, — негромко проговорила она.

Я проигнорировал ее замечание и, показав на своего товарища, сказал:

— Позволь представить моего друга, мистера Арчибальда Росса.

Арчибальд отвесил замысловатый поклон.

— Я в восторге от нашего знакомства, мисс Макрей, — сказал он. — Во всем приходе не может быть девицы прекраснее.

Он взял ее руку, которую она не протягивала, и поцеловал. Джетта удивленно уставилась на него, без сомнения, гадая, как ее брат мог свести знакомство с таким очаровательным парнем. Арчибальд сделал шаг назад, чтобы осмотреть изделия Джетты. С видом знатока он осторожно пропускал шали между пальцами и одобрительно бормотал. Джетте как будто польстило его внимание, и она сказала, что меньше десяти минут назад продала шаль леди из Большого Дома за шиллинг.

— Шиллинг! — сказал Арчибальд. — Вы недооцениваете свою прекрасную работу, моя дорогая.

Потом он заявил, что купит шаль, которую сейчас держит, для своей матери, и дал сестре за нее два шиллинга. Джетта была очень довольна и без конца благодарила его. Когда Арчибальд отошел от тележки, она сунула мне шиллинг и прошептала, чтобы я ни слова не говорил отцу о том, что она что-то продала.

Положив монету в карман, я догнал Арчибальда в толпе, довольный, что позже смогу пригласить его в гостиницу, дабы выпить еще эля. Мы пошли за деревню, к Большому Дому, где должен был состояться матч.