Его Искушение

Поднимаюсь из кресла, встаю в полный рост и смотрю на старого верного друга. Есть понятия еще в мире. И я не единственный, кто чтит закон, особый, чертов праведник, идущий по грешному пути.

Я бы переиграл свою жизнь.

Хотя нет.

Не переиграл, ведь тогда бы не случилось в моей судьбе Авроры.

— Долго еще будешь скрывать свое существование, Ваня?

— Нет. Я хочу увидеть жену и своего ребенка.

Разворачиваюсь и иду к лифту.

Много времени прошло. Враги перебиты. Те, кто праздновал победу, поднимали за здравие, а получилось, что за упокой.

Жму педаль газа и с трудом удерживаюсь, чтобы не вогнать ее в пол. Предвкушение, боль, нетерпение. Все чувства вышли из-под контроля.

— Аврора…

Произношу ее имя и улыбаюсь, тосковал. Дико. Безумно. Истосковался по ней, по ее голосу, по белоснежной коже и по кайфу, который она заставляет ощущать.

Чем меньше дистанция, тем больше сомнений в душе.

Я задолжал ей слишком многое.

Поймет ли? Сумеет ли простить?

Я уходил на смерть и проклятые два процента позволили мне выжить. Сожалею ли я хоть о чем-нибудь? Нет. Все было для того, чтобы золотоволосая красотка вошла в мою жизнь в роли очередного развлечения, а засела в сердце на всю жизнь.

— Я иду к тебе, родная, иду… — шепотом с губ.

Чудеса случаются даже у таких, как я. Выжил. Справился. Сумел отбить не только жизни самых дорогих людей, но и чудом не подох.

Ночь наступает, входит в свои права и выпускает демонов.

На улице дождь. Ливень. Страшный. Громыхает так, что вспышки озаряют ночную тьму и я подъезжаю к воротам, замечая высокую фигуру, стоящую прямо у створок.

— Не может быть… — ухмыляюсь, но затем просто останавливаюсь и выхожу к высоченному мужику, сканирующему меня своими желтыми глазами.

— Брат, — выговаривает сурово, и я отвечаю тем же:

— Брат.

Глаза в глаза смотрим. Общаемся молча и задаю вопрос:

— Давно понял, что я жив?

Усмехается.

— Профессионал твоего уровня редкость, Кац. Закралось сомнение.

— Аврора знает?

Отрицательно качает головой:

— Об этом она узнает от тебя.

Киваю. Ход мысли понятен.

— Почему здесь и сейчас, Палач?

— Расходимся, Кровавый. Время пришло. Я исполнил клятву, а ты выжил.

Смотрю в раскосые глаза. Чем-то Палач напоминает варвара. Дикого горца, живущего по своим понятиям и законам, которые завязаны на каком-то специфическом понятии чести и доблести.

— Теперь я тебе жизнь должен, Гун, — отвечаю ровно.

Усмехается, вскинув бровь, на миг превращаясь в того отвязного парня, которого я видел много лет назад.

— Она тебя ждет.

Не отвечаю. Смотрю в глаза друга. Равного. Того, кому доверил нечто большее, чем просто жизнь.

— Несмотря ни на что, Кровавый, твоя женщина ждет тебя. Даже смерть не смогла разлучить вас, больной ты ублюдок, — улыбается криво.

— Недаром мы венчались, — ухмыляюсь и Палач кивает.

— Прощай, друг. На этом все.

— Я должен тебе, Гун.

— Я запомнил, Иван.

Обходит меня и идет к тачке, а я смотрю вслед единственному человеку, который умеет быть преданным до последнего.

Черный внедорожник газует и мчит в ночь, а я прохожу внутрь и смотрю на свой дом.

В окнах давно не горит свет, но там та, которая стала всем, та, что подарила жизнь, та, ради которой я умирал, и та, благодаря которой я выжил…

Ливень бьет в лицо, стекает по волосам и заползает в глаза, а я все стою, не решаясь войти.

Впервые сомнение. А если не примет? Если не простит?!

Прикрываю веки, сжимаю руки в кулаки.

— Я приму любой твой ответ, Куколка.

Замираю и спустя секунду нажимаю на ручку входной двери. Легкие дерет, как при удушье, и сердце пропускает удары, рваные, неровные.

Мне место в аду, а не рядом с ангелом…

Моя Аврора, нежная и трепетная…

Я замираю, застываю и не дышу, ведь сейчас меня отделят одно крохотное мгновение от встречи с моим персональным раем.

Ее слово. Прогонит. Уйду.

Я задолжал ей право на выбор…

Я слишком многое ей задолжал…

Глава 54

Аврора

Дождь…

Опять шквалистые струи бьют по окнам, Митрий спит на моих руках, прикрыл свои глазки и посасывает верхнюю губку. Такой смешной. Красавец. Крепыш.

Мой малыш растет, удивляет меня, заставляет улыбаться вместе с ним и плакать, когда у него колики.

Профессор Цукерберг говорит, что это нормально, что скоро сын перерастет этот период, но когда он кричит от боли, заливаясь слезами, я плачу вместе с ним.

Успокаиваю, обнимаю, гуляю по детской и отказываюсь от помощи Василисы, которая воспринимает моего сына внуком.

Монгол последнее время крайне редко бывает в поместье, он правит железной рукой, исполняет долг, держит слово, которое дал Ивану, и я рада, что мы с ним практически не видимся.

Он сложный. Свой буйный нрав Палач держит на жесточайшем контроле. Только у меня все чаще закрадывается сомнение, что если такой человек отпустит свои ограничители, то рванет не по-детски.

— Синдикат Смольного ликвидирован, Аврора. Вы с сыном в безопасности.

Твердый голос и взгляд диких глаз. Так и не привыкла к этому мужчине, его повадкам и отстраненности, причину которой я, кажется, понимаю…

— Иван отомщен, — отвечаю тихо, слезы текут из глаз. Последние месяцы стали самыми страшными в моей жизни.