Его Искушение

Я был всегда одиночкой, так правильно. Так и должно быть, но с появлением Авроры все изменилось, пошло наперекосяк. Эта необыкновенная красавица с яркими глазами, в которых беснуется целый водоворот искр, стала для меня гораздо большим, чем обычная кукла, служащая развлечением.

Эта девочка каким-то волшебным образом каждый раз умудряется прикоснуться к самому сокровенному, к тому, что похоронено и покрыто пеплом глубоко внутри меня.

И каждая ее улыбка, каждый теплый взгляд, каждое слово, пропитанное такой искренностью, бьют на поражение прямо в цель, в тот темный угол, где спрятан прежний Ваня.

Тот самый пацан, который жил в семье и знал, что такое любовь…

Я думал, что этот сосунок давно мертв. Он погиб и труп его остался на пепелище моего дома.

Был уверен, что прежнего меня больше нет, он стал прахом, осталась только оболочка, научившаяся выживать, рвать и кромсать того, кто нападет.

Иногда наносить предупредительный удар, предвидя потенциальную угрозу.

Живи по своему закону, сын…

Слова отца отпечатались в подкорке, стали своеобразной искривленной проекцией той реальности, в которую я угодил.

Я нарушал закон, мне нет оправданий, но я исполнил зарок отца, всегда жил по своему закону, как это ни странно, но этот закон очень сильно перекликается с одним словом — справедливость.

Контрабанды живым товаром в моем порту не будет никогда. Я подобного дна не допущу.

— Простишь ли ты меня, куколка?

Задаю вопрос и понимаю, что загнан. На меня открыт заказ. На ликвидацию. Худого мне не свалить. Слишком прошарен. Шифруется. Выдвигает вперед пешки.

Достаю из ящика стола шелковую ленту. Тереблю в руках. С роду за мной такой слюнявости не водилось, но именно ею был обмотан мой самый желанный в жизни подарок.

Провожу пальцем, ласкаю материю, а перед глазами женщина, распятая подо мной, и запах, как наяву вдыхаю аромат спелой брусники…

Наваждение и проклятие…

Сминаю ленту в кулаке, отбрасываю обратно в ящик.

— Тебе будет больно, куколка, терять всегда больно…

Пока я жив, Аврора и ребенок в ее череве под ударом. Худой не остановится в желании прогнуть меня на решение делегировать им порт.

На чаше весов моя жизнь, а в противовес то, что для меня стало ценным.

Иногда, чтобы победить в войне, нужно проиграть.

А пока время отсчитывает последние мгновения, я поднимаю трубку и делаю звонок.

— Подготовь тачку. Едем в автосалон за подарком.

— Да, босс.

Поднимаюсь, застегиваю пиджак. У Авроры прощальное дефиле и я запомнил, что больше всего моя куколка мечтала однажды сесть за руль своей собственной тачки. Хорошая мечта, идеальная для исполнения того, что задумал.

Внутри скребется болезненное ощущение потери и скорбь. Отрубаю эмоции напрочь. Моя жена и мой сын должны быть в безопасности.

Сука-жизнь всегда играет баш на баш…

Глава 48

Аврора

Мое последнее дефиле.

Так странно сидеть перед зеркалом, пока толпа стилистов и помощников снует туда-сюда, наблюдать за общей суетой и накалом перед показом и не чувствовать ничего из того, что переживала прежде. Быть как бы в стороне.

Я много лет в этом бизнесе, добилась статуса топ-модели, но мне почему-то совсем не больно терять это все, вернее, отпускать.

Выбор — ребенок или карьера, не стоит.

Может быть, если бы не было в моей жизни Ивана, его бы озвучил Ридли, но трясущийся Флауэр, подписывающий наше мировое соглашение под бдительным взором Палача, вызвал, скорее, брезгливость.

И именно в тот самый момент, когда поставила свою подпись на документе, я ощутила, что свободна и… даже счастлива.

Улыбаюсь широко. Мое счастье растет внутри меня, а рядом мужчина, который, несмотря на всю сложность нрава, защищал меня с первой секунды, как появился в моей жизни.

— Черт, вот как тебе удается быть такой аппетитной крошкой?!

Смотрю на возникшее в зеркале лицо Виски. Разворачиваюсь и встаю, целуя давнего знакомого в обе щеки.

— Все цветешь, все пахнешь, Рора! Детка, расскажи старому проныре, ты планируешь баллотироваться в президенты?!

Поднимает аккуратно выщипанную бровь и забавно надувает губы. Расположение одного из лучших обозревателей мира мод дорого стоит, но мы с ним давно друзья, поэтому не уворачиваюсь от неприятной темы своего будущего и говорю как есть:

— Я уйду, Виск.

Ответ слетает с губ просто, без всякой боли или сожаления, а мой языкастый визави впервые не находится с ответом.

— Ты. Что. Сделаешь?!

Кричит так, что кто рядом проходит, подпрыгивает, а Виски начинает махать руками, комично открывая и закрывая рот.

— Пакет. Пакет! — на выдохе, и я передаю ему со своего гримерного столика необходимое изделие. Здесь везде такие лежат. Наша работа полна стрессов и часто модели не выдерживают, случается гипервентиляция легких при слишком частом вдохе, а эта штуковина весьма дельная в обиходе. Пару раз и мне помогала на первых показах, когда у меня пульс зашкаливал и ноги подгибались от страха перед дорожкой.

— Я не в-верю! Не в-верю!