Егерь. Последний билет в рай

Беззвучно выругавшись, я выбрался из рубки и сразу же выразился снова — на сей раз громко и с душой. Легший в дрейф катер порядочно болтало, в уютном его чреве было еще туда-сюда, а вот на палубе пришлось прочувствовать все прелести качки на собственной шкуре. И ладно, если бы только на ней — как-никак, подготовку соответствующую я проходил, поэтому с легкими позывами освободить желудок справился без труда. А вот при виде страждущего напарника не выдержал, и было от чего: несчастный кот застыл враскоряку под шезлонгом и мучительно выблевывал завтрак. В перерывах между приступами рвоты он принимался возмущенно выть, жалуясь на судьбу-злодейку и изверга-хозяина, обрекшего верного питомца на такие мучения, однако почти сразу же его вновь выворачивало, и вой сменялся режущим ухо хеканьем. Наконец, Петровича слегка отпустило, и он на заплетающихся лапах прокрался к Галиному пледу, где и растекся аморфной массой, выразительно закатив глаза. Судя по отпустившей меня дурноте, напарнику стало гораздо лучше, однако он это предположение отверг негодующим фырканьем и весьма красноречивой картинкой, от которой меня снова едва не стошнило.

— Твою же ж мать, Петрович! — я со всей доступной скоростью занырнул в каюту и принялся рыться в куче снаряжения, раздраженно расшвыривая экипировку. Наконец, под руку попалось искомое — маленькая плоская коробочка универсальной аптечки. Закинувшись оранжевой таблеткой, я облегченно перевел дух: — Сейчас, мой рыжий друг, потерпи чуток…

Петрович помощь принял с благодарностью — сжевал медикамент за милую душу, аж за ушами трещало. Примерно через полминуты мой питомец стал похож на нормального кота, разве что взгляд оставался немного расфокусированным, и принялся сосредоточенно вылизываться, сопровождая процесс раздраженным шипением — аккуратисту не нравился резкий запах, напоминающий о случившемся конфузе.

— Не переживай, все не без греха, — посочувствовал я напарнику, оглядываясь в поисках ведра.

Такового в пределах прямой видимости не обнаружилось, однако я с присущей мне смекалкой сообразил залезть в рундук со штатным снаряжением. По логике именно здесь противопожарному инвентарю самое место. Что характерно, не ошибся — ведро нашлось. Совершенно стандартное, из мягкого пластика, в сложенном виде больше напоминавшее мыльницу. Доброго десятка литров воды, что я зачерпнул с первого раза, с лихвой хватило, чтобы смыть за борт все следы недавнего Петровичева позора. Однако я для надежности еще дважды окатил палубу, нечаянно (ладно-ладно, вполне сознательно) зацепив плед и самого виновника торжества. Петрович в ответ обозвал меня «дуррраком» и сиганул на монтажную площадку, устроившись аккурат на клавиатуре эхолота, так что пришлось срочно ее блокировать.

К этому моменту Галя начала проявлять нетерпение (проще говоря, крикнула из рубки что-то вроде «Денисов, ты заснул?»), и я поспешно устроился в шезлонге, вооружившись переносным терминалом. Поколдовал над сенсорной клавиатурой, приведя к удобоваримому виду картинку, и удовлетворенно промурлыкал себе под нос:

— А вот и вы, красавчики… — считал показания прибора и крикнул Гале: — Любимая, курс 17-0, порядка пяти километров. Как слышишь, прием?!

Судя по приглушенному ворчанию, доносящемуся из рубки, моя ненаглядная по-прежнему считала мои действия неким извращением. Или просто хотела за собой последнее слово оставить, что вернее всего. Однако катер послушно заурчал движками и неспешно тронулся к указанной точке, слегка зарываясь носом в набегающую волну. Качка почти перестала ощущаться, и Петрович мгновенно ожил, вытянувшись столбиком на эхолоте. Ему отчаянно мешал дисплей на крышке, но запаса роста хватило, и он теперь мог созерцать безмятежную гладь прямо по курсу.

— Давай брат, смотри внимательно! — я сопроводил слова образом вытянувшего шею кота и плещущихся в море афалин, получил ответную картинку: сосредоточенный питомец прядает ушами от усердия и обшаривает взглядом горизонт — и расслабился. Петрович задачу понял правильно, странно только, что удивления не выказал. — Эй, рядовой, ты их уже чуешь, что ли?

— Муррр! — сказал Петрович и презрительно хлестанул хвостом, своротив одну из антенн.

— Ты казенное оборудование мне не уродуй! — попенял я напарнику, но так, для проформы.

И нафига, спрашивается, я Мишу Кульмана напрягал? С такой ушастой и глазастой системой наведения модели «Петрович-1» никакой эхолот не нужен…