eefc6ccae39c4f65e4df79755d282ba2

   Аластер передал мне коробку, и я с трудом открыла ее. В коробке обнаружились два герметичных пакетика и небольшая инструкция. Я мельком пробежала ее глазами. Ничего сложного, достать иглы, уколоть палец, сунуть в анализатор, подождать пять часов. Желательно проводить тест дважды, так сказать, во избежание.

   Я медлила. Крутила в руках анализатор.

   - Дем?

   - Я не уверена, что хочу знать это.

   - Что? Деминика, это нужно знать. Ты будешь всю жизнь думать об этом и мучиться.

   - А если тест покажет, что…

   - Дем, я с этим разберусь. Я обещаю, я тебе помогу. Есть психологи, есть программы для… жертв домашнего насилия. Ты сможешь обо всем забыть.

   Меня начинало трясти от таких слов, я не хотела проходить через реабилитации и гипноз. Проклятый Аластер! Я почти примирилась с этой мыслью, я была готова оставить ту ночь в прошлом и пережить ее последствия. А теперь мне грозит второй удар. Но и дальше мучиться от неизвестности было бы глупо.

   - А вы? Вы ведь не забудете.

   Его ответ поверг меня в шок.

   - Я и не хочу забывать.

   Я быстро разорвала упаковку и достала две иглы, на концах которых были небольшие емкости. Короткая и слабая боль обожгла палец, и я тут же вставила иглу в анализатор. То же самое проделал и Аластер.

   - И что дальше? Пять часов? – Я откашлялась – от волнения сел голос.

   - Дальше – завтрак.

   Он прошел на кухню, и я услышала звон посуды.

   - Надеюсь, ты ешь яичницу.

   Не знаю, сколько я просидела в ступоре. Когда я вошла, яйца уже весело шкворчали на сковородке, а кофе согревал ароматом маленькую неуютную кухню.

   - Яичница – единственное, что я не могу приготовить, - задумчиво произнесла я.

   Аластер хмыкнул.

   - Это хорошо, потому что я умею готовить только ее. Месяц мы на ней не продержимся.

   Я удивленно подняла брови.

   - Я взял месяц отпуска, - милостиво пояснили мне.

   - И с чего вы взяли, что этот месяц я разрешу вам остаться здесь?

   - Ты можешь запретить мне жить в этом доме, - пожал плечами Аластер, выкладывая на тарелки яичницу, - но не можешь запретить жить по соседству. Я не уеду, Дем, садись, поешь.

   Страх и боль сменяла ярость, я подыскивала слова, чтобы выразить все свое негодование, но как назло мой словарный запас сократился до одной нецензурщины. Однако яичница так пахла… а я не завтракала совсем, только чай и тот не допила. В общем, простое, человеческое, во мне победило – я села за стол.

   Мы ели молча, я не поднимала глаз. В голове была такая каша, что мысли надолго там не задерживались, и я гипнотизировала взглядом узоры на тарелке. Нога болела все сильнее, я никак не могла сесть так, чтобы облегчить боль, и в итоге Аластер это заметил.

   - Что такое? Нога?

   Я кивнула.

   - Тебе надо лечь, это от перенапряжения. Зря ты взяла дом со спальней наверху. Пошли.

   Он отодвинул кружку и поднялся. Я взялась за костыли, но Аластер осторожно отодвинул их к другой стене и легким движением подхватил меня на руки.

   - Отпустите! – возмущенно тряхнула головой я.

   - Дем, не глупи, зачем делать себе еще больнее и карабкаться с костылями, если я здесь и справлюсь за полминуты?

   Звучало логично, но я не хотела его видеть, не хотела прикасаться, не хотела слушать, а потом надулась и отвернулась. От прикосновения прохладного покрывала к спине я поежилась, но так хорошо было лежать! Аластер затемнил крохотное круглое окно, и включил ночник, так что можно было и спать, и читать, если вдруг захочется. Костыли он принес и осторожно положил у кровати.

   - Постарайся поспать. Время пройдет быстрее, тебе еще нельзя много ходить.

   - Вас не спросила, - буркнула я, отворачиваясь.

   Закрылась дверь, пришла сонливость. Я забралась под одеяло, чтобы начать себя жалеть и немного поплакать, но в процессе подготовки передумала. Слишком много в последнее время слез. Как-нибудь справлюсь, дождусь результатов теста и буду думать, что делать. Может, и впрямь довериться и позволить разобраться во всем ему? В конце концов, если отбросить идиотские предположения, что Аластер раскаялся или проникся, ему не выгодно, чтобы кто-то об этом узнал, а неадекватная я – прямая угроза.

   Мои мысли способны были завести в такую даль, что становилось страшно. Я раз за разом прокручивала в голове все наши стычки, все его слова, и распалялась еще больше. В конце концов, я поняла, что уже не усну. Попробовала было найти книгу, но вспомнила, что забыла ее на веранде. Ох, как бы не пошел дождь!

   Становилось прохладно, осень медленно перетекала в зиму, и отопление уже не справлялось. Я набросила толстовку и, подхватив костыли, двинулась вниз. Как же я буду счастлива, когда смогу ходить нормально. Ритуально сожгу эти палки, честное слово. Хоть этот пластик и не горит.

   Благодаря прорезиненным опорам я спускалась медленно и бесшумно. Аластера я не слышала, наверное, вышел, или ушел в душ. Не знаю, где он будет спать. На холод не выгоню, но диван в гостиной ему катастрофически мал. Может, конечно, он займет кровать, а я помещусь на диване, но у него жутко неудобная поверхность, моя нога точно не обрадуется.