Ее зовут Тень

Роскошное, дико дорогое и красивое платье было испорчено сильно, почти безвозвратно. Оно было сильно изорвано по подолу, припорошено пылью, а сверху еще и покрыто длинными бурыми потеками засохшей крови. Туфельки тоже пребывали не в лучшем состоянии — во время поспешного отступления из королевского дворца я сильно сбила обтянутые шелком носки и сломала правый каблук. Так что теперь изящную обувку оставалось только выбросить. Нижнее белье почти не пострадало, но на то оно и нижнее…

Короче, с одеждой швах. И не у меня одной — мужчин тоже нужно будет переодеть во что-нибудь менее роскошное, грязное и рваное. А то по нашей троице сразу видно, сколько песка высыпалось нам на головы и сколько камней свалилось под ноги, пока мы пробирались через руины к выходу из монаршего обиталища. А денег почти нет. И лошадей нет, уже не почти, а вообще. И я лишилась своих милых клинков, дорогущих парных одноручных мечей из темного, так называемого ночного металла, выдержанных в крови гарпий и заговоренных Цвертиной от ржавчины и затупления. Куда я теперь без них? Пришла беда — отворяй ворота…

Комнату нам, разумеется, выделили одну на троих. Впрочем, и за это надо было сказать спасибо — все же «Сломанный меч» не гостиница, а трактир, хозяин и так отдал нам одну из двух комнат, приберегаемых для самых близких или богатых гостей, с удобной обстановкой и пушистым ковром. Так что ложиться мне было особенно некуда — кровать занята Торином, диван — Зверюгой. Ну не на полу же ночевать? Нет, я-то, конечно, привыкла, вот только сейчас нет даже тоненького одеяльца, не говоря уже о меховой райне…

Подумав секунду, я улеглась на кровать рядом с блаженно посапывающим Торином. В конце концов, ложе довольно большое, есть надежда не встретиться ночью. Да и мне чем ближе к клиенту, тем спокойнее на душе. Тайтру я положила на пол так, чтобы при первых признаках опасности тут же схватить ее, а под подушку на всякий случай сунула стилет. Мало ли что…

Выспаться, естественно, мне так и не удалось. Графеныш сопел, ворочался и слегка похрапывал под боком, раз за разом заставляя меня испуганно вскакивать и тянуться к тайтре — чрезмерно живое воображение тут же рисовало полчища врагов, подкрадывающихся под покровом темноты. Убедившись, что в комнате, кроме нас с Торином, Зверюги и Тьмы, приползшей ко мне под бок, нет никого, я расслабленно опускала руки, откидывалась на подушки и старалась заснуть. Но стоило мне смежить веки, как перед внутренним взором тут же начинал разворачиваться безумный кошмар королевского дворца. Интересно, монарха-то успели вывести из обреченного здания? А то, может, мы тут основы государственной власти порушить успели… Впрочем, говорили, что его величество по случаю приятюй летней погоды вместе со всеми домочадцами и приборными перебрался в загородную резиденцию, оставив амок в Меритауне в распоряжении съехавшихся на кон-илиум чародеев. Да-а… Думаю, король теперьтрижды поймает, прежде чем доверить какую-нибудь резиденцию сотя бы своему сыну.

Проиграв в неравном бою с кошмарами и расшатанными нервами, я встала, как только услыхала в коридоре неспешные шаркающие шага хозяина. Быстро натянула свое юскошное, драное и грязное платье, кое-как зашнуровала его и поспешно вышла из комнаты, едва не прищемив дверью Тьму, которой в самый последний момент вздумалось гроснуться и полететь за мной.

Трактирщик, неспешно подсчитывающий за стойкой вчерашнюю прибыль, поднял на меня удивленные глаза:

— Что так рано, сестра? Вы же вчера все на ногах не держались, я думал, до полудня проспите, а ты ни свет ни заря вскочила.

— Да не спится мне, — отмахнулась я. — Может, помочь чем?

Светло-голубые, почти прозрачные глаза бывшего храна начали медленно вываливаться из орбит. Но он все-таки справился с наплывом эмоций и спокойно, с едва заметным ехидством поинтересовался:

— Картошку чистить умеешь?

— Обижаешь, — фыркнула я. В самом деле, то, что я легко машу клинками и зарабатываю себе на жизнь мужским делом, еще не означает, что при виде кастрюль-чугунков и прочих атрибутов нормального женского быта я в ужасе убегу куда подальше и забьюсь куда поглубже.

— Тогда помоги на кухне, — сладко предложил трактирщик, явно ожидая возмущенных и негодующих воплей. В самом деле, в платье почти за два десятка золотых, даже рваном и грязном, возиться с приготовлением пищи — просто грех! Но я спокойно развернулась на каблуках (причем правая нога, по причине отсутствия оного, подогнулась) и отправилась искать кухню. Вот чего не люблю, так это быть в долгу. При первой же оказии вышлю из Каленары этому гостеприимному хозяину деньги за постой и еду, а сейчас хоть чем помогу, все меньше потом отдавать придется.

Кухарку мое появление повергло в шок. Еще бы! А кого бы не напугала мрачная девица в мятом, пыльном придворном наряде, с кривым шрамом на виске, демоном на плече и покорностью во взоре, тихо лепечущая:

— А чем вам тут можно помочь?