Ее настоящая жизнь

– Я – личный секретарь Эркюля Пуаро. Вы ведь имели честь быть знакомым с ним? Он вывел вас на чистую воду…

Ну да, сыщик в романе докопался до грешков Паркера, например до того, что он промышлял шантажом своих хозяев.

Весь вопрос в том, отчего оборотистая Урсула, которая наверняка знала о повадках дворецкого, забрав бразды правления в особняке в свои руки, все же оставила его служить, а не выставила вон?

Он же для нее крайне опасен! А Урсула не из тех людей, которые смиренно терпят угрожающую им опасность.

Может, Паркер знал о каких-то криминальных тайнах Урсулы или, не исключено, ее запертого в психиатрическую лечебницу мужа – и они были вынуждены оставить его на прежней должности, платя при этом еще за молчание?

Например, относительно их истинной роли в убийстве Роджера Экройда и, кто знает, и доктора Шеппарда?

Дворецкий, судорожно сглотнув, отчего его кадык задергался, вставил:

– Мисс, не понимаю, о чем вы ведете речь! Я с мистером Пуаро говорил всего пару раз…

Нина перебила его:

– Но этого ведь было вполне достаточно, чтобы он раскусил вас, Паркер, ведь так? Учтите, следствие по факту убийства вашего прежнего хозяина, Роджера Экройда, еще не закрыто. Так вы ведь в курсе, кто его убил?

Если Паркер и был в курсе, то явно не намеревался делиться этой информацией с Ниной. Он, поклонившись, только молчал. Нина поняла, что от дворецкого, который был не только «темной лошадкой», но и тертым калачом, она ничего не добьется.

Послышались голоса, в гостиную вошла юная красавица, практически скандинавская богиня: золотистые волосы, синие-пресиние глаза, ослепительно-белая кожа и тонкие черные брови.

Это была Флора Экройд, племянница покойного, точнее, теперь уже Флора Блент, потому что она вышла замуж за лучшего друга Роджера Экройда, майора Гектора Блента, которого Нина сразу же узнала по военной выправке, красно-медной коже и пшеничным усикам.

– О, как же я рада, что мистер Пуаро прислал вас! – подходя к ней, произнесла Флора. – Это значит, что он продолжает расследование, ведь так, Гектор?

Тот, почтительным кивком приветствовав Нину, глухо произнес:

– Ведь мы до сих пор так и не знаем, кто убил Роджера…

Флора, взяв своего супруга за руку, сказала:

– Ты, как всегда, прав, Гектор! За что я тебя люблю, так это за твою практичность!

Несмотря на свой загар, майор, казалось, покраснел еще больше и уставился щенячьими глазами на прелестницу Флору.

Та же, откинув свои золотистые локоны, продолжила:

– Мисс Дорн, почему месье Пуаро сам не приехал?

Майор Блент кашлянул, и девица поправилась:

– Ах, извините, я не хочу, чтобы вы превратно это поняли – как будто мы недовольны тем, что пожаловал не он сам, а прислал вас…

Майор Блент прогудел:

– Не исключено, что маленький бельгиец тоже присутствует в Кингз-Эббот, только тайно.

Флора расхохоталась:

– Ах, как в «Собаке Баскервилей»!

Нина подумала о том, что слышит это сравнение с «Собакой Баскервилей» уже во второй раз – отчего-то все исходили из того, что Эркюль Пуаро прячется где-то под рододендроновым кустом, желая установить, кто же убил Роджера Экройда.

Ну, если не под рододендроновым кустом, то за тисовым деревом!

Нина прояснила ситуацию:

– Месье Пуаро сейчас в Египте, на крайне важном задании государственной важности. Поэтому прислал сюда меня…

Майор Блент же, поглаживая свои усы, в раздумье сказал:

– Я, когда говорил по телефону с бюро месье Пуаро, имел дело с некой мисс Лемон. Но вы ведь не мисс Лемон?

Нина быстро нашлась:

– У месье Пуаро две секретарши: мисс Лемон работает в Лондоне, я же выезжаю туда, куда меня пошлет месье Пуаро.

Ее так и подмывало задать вопрос: зачем это майор Блент звонил в бюро Пуаро?

Флора, сверкая своими синими глазищами, так похожими на норвежские фьорды, в которых в свое время утонул наверняка не только майор Блент, заявила:

– Гектор, не будь занудой! Месье Пуаро обещал мне лично, что разоблачит убийцу дяди, и он сдержит свое слово.

Снова раздались голоса, и к ним присоединилась еще одна пара: не первой свежести худая дама, вся состоявшая, казалось, из костей, браслетов и ожерелий, и молодой брюнет со здоровым румянцем во все лицо, несколько полноватый, но весьма привлекательный, который говорил без умолку.

– …и поэтому, дорогая миссис Экройд, я могу вас уверить, что в таком случае надо оспаривать завещание, требуя, чтобы и ваши интересы, как вдовы брата покойного мистера Экройда, а также интересы Флоры, я хотел сказать миссис Блент, племянницы брата мистера Экройда, были учтены, ведь капитан Пейтен, как ни крути, хоть тоже его племянник, но сын всего лишь его сестры, а не брата, как Флора, я хотел сказать, миссис Блент…

От трескотни этого молодого человека у Нины тотчас голова пошла кругом, и не только у нее одной: от нее не ускользнуло, что при появлении этого молодчика майор Блент заметно напрягся.

Миссис Экройд, мамаша Флоры, закатив глаза, прошептала, брякаясь на диван:

– Ах, милый Джеффри, что бы мы без вас делали! Нюхательной соли, мне плохо! У меня снова мигрень разыгралась, я сейчас умру!