Единство-1

Разделять его восторгов по этому поводу я не собирался, ведь все еще не чувствовал себя в безопасности. Честно говоря, не верилось, что такой подозрительный и неопрятный тип мог работать с Йованой Савич и Олой Афелобу. Образ сумасбродного ученого казался мне слишком наигранным и фальшивым. Может быть, этот Серебрянский вообще не Серебрянский!

Я покосился на доктора. По его неуверенной походке и тяжелому дыханию было понятно, что сам он далеко не в порядке и ему тяжело идти. Он периодически хватался за бок и тут же убирал руку. По всей вероятности, не хотел, чтобы я обращал внимание на его состояние.

Но я обратил, а потому спросил:

— Что с вами, доктор?

Помолчав, он нехотя ответил:

— Я, так сказать, не очень хорошо ушел с прежнего места работы. Охрана, приставленная ко мне… Что ж, я синтезировал парализующий газ, но, как ни прискорбно, прежде чем он подействовал, один из них успел выстрелить… — Серебрянский поморщился, тронув бок. — И попал ведь, негодяй!

— И вам удалось уйти? — недоверчиво спросил я.

— Только благодаря суматохе, поднявшейся вокруг «Детей Кратоса» в тот день. За это спасибо вам, Алекс, и вашей… — он почесал подбородок, подбирая слово, — подруге Мелиссе. Зная возможности Галлахеров, я скрылся в негражданских трущобах и подхватил еще ряд болячек: пневмонию, дизентерию и, вы не поверите, парочку новых штаммов вируса Рока, до того не известных мировой медицине! Правда, выяснилось это уже позже, когда меня нашел мистер Хаген. На ноги меня поставили, но долечить не успели — пришел сигнал из Калийского дна.

Шагая по длинному загибающемуся коридору, из которого растекалось множество рукавов, ведущих в другие отсеки, я подумал, что яхта Хагена и вправду очень большая.

Коридор все не кончался, и мои подозрения усилились. Что это за яхта такая, где нужно преодолеть сотни метров, чтобы выйти из медицинского отсека? И почему мы так никого и не встретили? Разве здесь не должно быть обслуживающего персонала? Охраны? Других докторов, помимо странного, так сказать, Серебрянского? Так сказать, доктора?

Все происходящее казалось тревожным сном, в котором вот-вот произойдет что-то плохое, и из-за этих мыслей я только сейчас задумался о том, где находится яхта. Мы шли, а не летели в невесомости, а это значит, что мы где-то на Земле? Но ведь космические яхты не рассчитаны на воздушное пространство! Их строят на орбитальной космической верфи… А если мы в космосе, должна быть невесомость! И хоть какой-то шум двигателей. Но вокруг висела мертвая тишина, если не считать сиплой одышки Серебрянского и его же шарканья.

Когда коридор закончился, мы свернули за угол, и тогда-то я и ахнул. Мы оказались в другом коридоре, в котором под прозрачным полом было видно Землю во всей красе. Похоже было на вид с орбиты. Если это не голографическая панель, тогда…

— Мы в космосе?

— Верно.

— Тогда откуда здесь гравитация, доктор Серебрянский?

— Очевидно, мы имеем дело с Кориолисовой силой.

— Какой силой?

— Яхта вращается вокруг своей оси. Ты пропустил момент, когда с ней стыковался наш пассажирский шаттл. Снаружи она выглядит как что-то вроде двух полупрозрачных цилиндров на одной оси, и каждый медленно крутится вокруг нее, только разнонаправленно. — Он поозирался и понизил голос: — Знаешь, честно говоря, я даже не уверен, что эта яхта создана людьми.

В конце коридора мы уперлись в тупик — стену, своей текстурой напоминавшую дисовский портал в инстанс. Сходство было настолько сильным, что я, не задумываясь, шагнул в нее, и она раскрылась так же, как стена в регенеративном отсеке. «Алекс Шеппард, доступ подтвержден», — сообщил приятный женский голос.

Я только переступил порог, заметив массу людей в просторной и светлой кают-компании, прислушался к гомону собравшихся и журчанию небольшого водопада справа от входа, как прозвенел родной голос:

— Алекс!

Радостный вопль Риты, увидевшей меня первой, был повторен многоголосым хором:

— Алекс! Он очнулся!

Множество голосов прозвучали одновременно, но здесь было столько народу, что всех присутствующих я не разглядел. Стоило увидеть любимую девушку, и все плохое, что случилось со мной после первого нападения на базу, исчезло, забылось, растворилось. Только сейчас я осознал, как сильно мне ее не хватало!

Она повисла на мне, обхватив руками и ногами, покрыла лицо поцелуями, а следом мы вместе попали в многорукие объятия друзей: Эда, который вопил, что я доигрался, став оницо, но он все равно рад встрече; Ханга, оравшего, что его уже достало терять друзей и хорошо, что я все-таки выжил; Тобиаса, почему-то очень недовольного; Томоши, который без конца тараторил что-то об Алексе-кун, который снова вернулся с того света. Откуда-то сзади доносились ворчание Уэсли и всхлипывания Тиссы.

У меня тоже накопилось много вопросов, и я пытался получить ответы сразу на все:

— Рита, любимая, как ты? Эд, жив-здоров? Выздоровели? Точно? Тисса, как ты сбежала с базы «Детей Кратоса»? Ханг… Уэс… Тоби… Томми…