Единственный цветок в этой говноклумбе 3

«Она сделала это. Просто взяла и сделала это. Я что, не человек для нее совсем? Почему она поступила так?»

Последний вопрос вызвал еще большую дрожь. Переключившись с одной мысли на другую и внезапно осознав кое-что для себя, Лестер приподнялся и задумался:

«Нет, вопрос в другом. Почему мне самой это понравилось? Я ведь всего лишь под воздействием магии. На самом деле я женщина, и тело у меня женское, поэтому мне не должно нравиться то, что нравится мужчинам. Это отвратительно».

Внезапно перед глазами появился чей-то силуэт. Лишь теперь заметив его, Лестер поднял голову и, к собственному ужасу, увидел очередного представителя рода Дорианов.

Шейн присел на корточки прямо перед парнем. Он посмотрел в его больше испуганные, чем удивлённые глаза, и замолчал, будто пытаясь подобрать слова.

В то же время Лестер не переставал удивляться тому, как похожи были эти брат с сестрой. Единственное, чем отличались Шейн, Моржана и Джулиана — это оттенком глаз. У Шейна в отличие от сестер не было того необычного фиалкового взгляда, который так притягивал во время первой встречи и в последствии становился настоящим ночным кошмаром. Скорее, напротив, оттенок его глаз не казался притягательным, он был опасным, словно взгляд самого хищника.

— Неприятно, правда? — неожиданно заговорил Шейн, разрушая завесу тишины. — Не привык еще к подобному?

На лице Лестера отразилось возмущение. Сощурившись, юноша недовольно спросил:

— Как к этому можно привыкнуть?

Шейн не ответил, и, между тем, даже не дожидаясь этого, Лестер перешел на крик:

— Неужели вам нравится истязать других людей?! Как можно избивать слабых? Как можно применять на них магию? Почему вы считаете нормальным унижение чужого достоинства? Чем вы лучше остальных?!

— А на меня ты почему злишься? — Шейн, задумчиво склонив голову, указал на себя пальцем. — Я до своего побега из дома и сам все это терпел. Все мужчины в мире это терпят.

Лестер замолчал. Казалось, что именно эти слова и разрушили всю его картину мира. Если раньше плохие проступки в его сознании олицетворяли воспитание всей семьи, то теперь все это казалось простым заблуждением.

Шейн легко заметил этот шок в глазах юноши, и, воспользовавшись паузой, с насмешливой улыбкой спросил:

— Слушай, а ты дилдо уже пробовал?

Лестер замолчал. От подобного вопроса его взгляд показался еще более напуганным, чем прежде. Брови приподнялись, губы приоткрылись, но ни единого звука он так и не издал.

— Еще нет? — продолжал расспрашивать Шейн, явно пытаясь надавить на чувства. Приподняв руку, парень с доброжелательной улыбкой хлопнул Лестера по плечу и добавил: — Так у тебя все впереди. Дам совет, в такие моменты лучше расслабляйся. Чем больше брыкаешься, тем сильнее тебя бьют.

Лестер все молчал, но Шейн, уже явно достигший всех поставленных целей, не стал ждать ответной реакции. Он опустил руку, плавно встал и был уже готов развернуться, как услышал тихий подавленный голос:

— И ты не собираешься с этим бороться?

Опустив взгляд, Шейн посмотрел на светлую макушку Лестера. Спрашивавший юноша даже не поднимал головы, хотя и обращался явно к нему. С одной стороны, Шейн хотел морально поддержать его в этот момент, однако, вспоминая сколько людей этот правитель должен будет убить в будущем, осознавая, что среди его жертв будет и сама Латиша, как возможная кандидатка в борьбе за трон, желание помогать совершенно отпадало.

— Я борюсь, — отвечал строго Шейн, — но своими методами. А вот ты, похоже, нет. Тогда какой смысл в бесполезном сопротивлении, если ты не доводишь дело до конца?

Лестер опустил голову еще ниже и, положив руки на землю, буквально впился в нее когтями. Ему нечего было на это ответить, ведь в действительности, пусть он и сопротивлялся нападкам, но все равно не делал ничего решительного для того, чтобы прекратить это. Просто продолжал терпеть, надеясь, что все закончится само.

Выдохнув, Шейн развернулся. Просунув руки в карманы брюк, он двинулся вперед, прямо в сторону входа в общежитие, и больше уже даже не оборачивался.

«Интересно, — размышлял юноша по пути, — этого достаточно для того, чтобы будущая тиранша поняла, что я тут не приделах? Может, она хотя бы из-за мужской солидарности откажется от идеи убить всех Дорианов до единого?»

Войдя внутрь здания, наполненного множеством дверей и личных комнат, Шейн сразу двинулся на второй этаж. Его не волновали люди, проходившие мимо, как и тех не волновал он сам.