Единственный цветок в этой говноклумбе 2

«Сейчас единственная моя проблема — это Латиша. Мне неизвестно насколько она сильна, как и то, почему она не хочет давать сдачи. Я мог бы за нее вступиться перед ее обидчиками, но в долгосрочной перспективе это проблему не решит. До тех пор, пока сама Латиша не привыкнет давать отпор, для нее будут находиться все новые и новые агрессоры».

Из соседней комнаты прозвучал громкий мужской смех. Услышав его, Шейн замер и задумчиво обернулся. Он знал, что время было уже достаточно поздним, но из-за необычной девушки в гостях, казалось, никто даже не собирался спать. Один лишь Дрэго, будто совсем незаинтересованным в Латише, сидел в спальне на своей кровати и под светом свечи продолжал читать книгу.

«Я не стану носиться за ней хвостиком и постоянно спасать ее, как делали это ее поклонники в игре, — Шейн развернулся и направился в сторону выхода из спальни, — но как минимум я должен помочь ей измениться. Раз уж я однажды ввязался в это дело, я не могу оставить его, не доведя до конца».

Остановившись на пороге общей комнаты, парень быстро окинул ее взглядом. В ней, на двух мягких диванах, сидя друг напротив друга, находились Латиша и двое странных соседей. Один из них, русоволосый непримечательный парень в очках все продолжал что-то бурно рассказывать, то и дело размахивая руками. Худощавый, но достаточно высокий, этот парень звался Веласом Келвином. Второй сосед, также сидевший напротив девушки и с явным восторгом смотревший на нее, был намного ниже первого. Темные прямые волосы этого парня обрамляли черты его округлого лица, карие узкие глаза то и дело перемещались с Латиши на Веласа и с Веласа на Латишу. Этого юношу звали Ноем Руби.

«Только вот, — продолжал размышлять Шейн, смотря на эту странную троицу, — почему вся эта ситуация с нападками и издевательствами в отношении другого кажется мне такой знакомой? Как будто я уже знаю, что делать, потому что когда-то уже делал это».

Прозвучал тихий женский смех. Латиша, до этого момента увлеченно слушавшая несуразную историю Веласа, не сдержалась и все же рассмеялась. Ее звонкий, искренний голос, довольная улыбка и радостный взгляд вызвали у Ноя и Веласа удивление. Оба парня, как завороженные, уставились на смеявшуюся девушку.

— Богиня… — тихо пробормотал Велас, не сводя взгляда с этих больших голубых глаз. — Она сама богиня луны…

Шейн закрыл глаза и глубоко вздохнул. Быстро приблизившись ко всей этой бодрой группе, явно не собиравшейся ложиться спать, парень протянул руку Латише. Девушка инстинктивно и без лишних вопросов вложила свою ладонь в его. Тотчас Шейн потянул ее на себя, быстро поднял на руки и развернулся в сторону собственной спальни.

— Богине пора спать, — сухо произнес парень, через плечо посмотрев в сторону шокированных соседей. Ни Ной, ни Велас так и не смогли на это что-то ответить. Поразившись подобной наглости, они просто молча замерли, наблюдая за тем, как Шейн спокойно и довольно уверенно уносит Латишу к себе в комнату.

И ведь эти действия действительно казались странными. Какой бы мужчина мог вести себя подобном образом с женщиной в этом мире? Любой бы просто побоялся получить отказ, если не получить потом изрядную долю наказаний.

Реакция Латиши тоже казалась удивительной. Она никак не сопротивлялась и будто даже не волновалась. Напротив, из-за доверия, возросшего к Шейну после его помощи, она даже не сомневалась в нем. И, что, возможно, было самым странным, подобные действия не задевали ее гордость.

— А ты не поддавайся их похвалам. — Шейн опустил взгляд на спокойную, будто бы нисколько не смутившуюся девушку. Донеся ее до своей кровати, он аккуратно уложил ее на постель и сам лег рядом. — У мужчин всегда на словах одно, в уме другое.

Пока Шейн тянулся за одеялом, чтобы укрыть их обоих, Латиша спросила:

— И у тебя?

Шейн с головой накрыл девушку одеялом и усмехнулся. Вот так, прижимая ее к своей груди, он почти шепотом ответил:

— Да, я тоже думаю обо всяком разном.

Дрэго, лежавший на соседней кровати, наблюдал за происходящим с изумлением. При свете одной свечи, стоявшей на его прикроватной тумбе, он видел лишь силуэты, но и этого было достаточно для того, чтобы понять, что происходило в комнате.