Единственный последователь

Однако Полуликий был вполне себе жив – сидел на неубранной постели, уперевшись локтями в колени, а подбородком в ладони. Рассеянный свет с потолка тускло поблескивал на его волосах. В комнате стоял почти невыносимый резко-горький запах, от него перехватывало дыхание и начинали слезиться глаза.

При звуке шагов Полуликий поднял голову, и Инза вздрогнула – в его взгляде плескалась такая боль, какую человек едва ли может вынести. Казалось, что-то раздирало его на части изнутри, пыталось вырваться на свободу, и на борьбу уходили все силы.

– Использовал мою кровь, чтобы выйти, – хрипло произнес он, – кровь с повязки.

Инза поморщилась и взъерошила волосы.

– Соображает. Есть идеи, куда он пошел?

– Хотел вернуться за Барьер…

– Час от часу не легче! И давно он отправился в сей освободительный поход?

– Запас пищевых капсул обновлялся несколько раз, значит, он жил здесь по меньшей мере недели полторы.

Инза со вздохом села рядом с Полуликим. Обычно эр-лан не терпел даже мимолетных прикосновений, но сейчас не отодвинулся. Он был похож на подмытый берег реки, готовый в любой момент обрушиться в бурный поток.

– Ну, ментальным управлением он овладел, – Инза старалась рассуждать спокойно, хотя внутри все дрожало. Она ощущала, как утекают секунды так остро, словно молотком били по кости, – но что толку – его генотипа нет в системе, флаеры ему не повинуются… не пешком же он пойдет к Барьеру? Он вовсе не дурак и должен понимать, как это опасно… может, просто вышел поглядеть на город и скоро вернется? Две недели в этой коробке – так и спятить недолго.

Полуликий стиснул руки с такой силой, что белая кожа натянулась и заблестела на исхудалых запястьях.

– До Дебатов шестнадцать часов…

– Я знаю! – перебила Инза с досадой. – Ты собираешься что-то делать или скорбеть? В последнем случае справишься и без меня.

Лицо Полуликого дернулось, но голос прозвучал почти спокойно:

– Говори.

– Для начала поставим сигналку, – Инза подошла к двери, сдвинула крышку с утопленной в стене панели, – иди сюда, нужно твое подтверждение… вот так… если он вернется, ты сразу узнаешь. А теперь полетели.

– Куда? – Полуликий оживал прямо на глазах, словно Инза передала ему часть своей решительности.

– В Башню. У тебя ведь остались образцы крови Питера? Помню, ты проверял, не заразный ли он.

Полуликий бросил на нее укоряющий взгляд, пока они быстро спускались по пандусу. Лучи солнца пронизывали стеклянные лепестки «цветка», по золотистым стенам и площади прыгали бесчисленные разноцветные пятнышки.

– Я проверял, не появились ли за Барьером новые, опасные для нас заболевания.

– Это то же самое, – Инза легкомысленно взмахнула рукой, и Полуликий вздохнул. Но лицо его слегка разгладилось, а из глаз исчезло затравленное выражение, которое всерьез напугало Инзу.

Хотя, конечно, расслабляться не стоило. За то, что она собиралась сделать, ее могли вышвырнуть из универа так же верно, как и за неуплату. Но ее уже охватил азарт, да и поворачивать назад было слишком поздно.

Полуликий почти угадал – Питер и правда сбежал совсем недавно. А точнее, буквально за несколько часов до появления эр-лана.

После ухода Полуликого он настолько расклеился, что не хотел не то что думать о чем-то, но даже и двигаться. Целыми днями валялся на кровати, глядя в потолок, время от времени грыз пищевые капсулы, запивая водой из небольших металлических сосудов. Они появлялись в нише вместе с запасом капсул, и, увидев их в первый раз, Питер ужасно обрадовался – точно в таких же сосудах у Инзы хранилась самбука.

Но, к его огромному разочарованию, во всех отливающих металлом бутылочках содержалась исключительно чистая вода. А именно сейчас Питеру очень хотелось напиться, нализаться вдрызг.

Сперва он думал, что Полуликий ушел ненадолго, и кое-как держался. Но время шло, и вскоре даже без какого-либо прибора для определения времени и без солнца, позволяющего за ним следить, он почувствовал, что прошло уже несколько дней.

Осознав, что возвращаться Полуликий не собирается, Питер впал в ярость. Не думал, что способен так злиться, что в его сердце когда-нибудь родится иное чувство кроме любви и благоговения перед золотоволосым эр-ланом. Но правда заключалась в том, что Полуликий просто запер его без объяснений, словно животное в клетке, и ушел.

И это приводило Питера в такое бешенство, что вернись Фэлри в тот самый миг, он вполне мог бы избить его в кровь.

Он не мог поверить, что попался снова в ту же самую ловушку – попался, как дурак. Когда парни в деревне подначивали и высмеивали его, Питер лишь пожимал плечами.

«Пити, ты у нас птичка?»

«Пити, когда ты уже полетишь, я хочу взглянуть!»

«Ты же не будешь жадничать, дашь и нам полетать немножко?»

И так далее, и тому подобное; Питеру казалось, он привык к подколкам, и они его совсем не задевают. Он твердо решил построить действующий летательный аппарат, это стало целью его жизни – что значат перед этим насмешки деревенских дурней! И, возможно, так оно и было – до той истории с Винни.