Единственный и неповторимый

Она тихо закрыла за собой дверь, и ее сразу охватило чувство потери. Джоан сожалела о том, что могла испытать, согласившись на предложение Малколма забраться к нему в ванну, но не испытала, отвергнув его приглашение. Кстати, а что именно она могла испытать? Страсть, которую он так сильно стремился ей подарить? Или окончательное разочарование в супружеской жизни?

Громко засопев, Джоан почесала кончик носа тыльной стороной ладони. Она подумает об этом позже. А пока эмоций слишком много, чтобы в них разобраться.

Как только за Джоан закрылась дверь, Малколм погрузился в воду с головой. Его фаллос пульсировал из-за неутоленного желания, а внутренний голос вопил, что он глупец, поскольку позволил Джоан уйти.

Да, ситуация была исключительно подходящей для соблазнения. Он не смог бы спланировать ничего лучше, даже если бы постарался. Однако ее нежелание свидетельствовало о том, что она пока не готова, и Малколм боялся ее торопить, опасаясь возможных последствий.

Сейчас она возбуждена и немного заинтригована. Что ж, пусть пока так и будет.

Разочарованно вздохнув, Малколм откинул мокрые волосы со лба и поклялся себе, что не допустит поражения. Скоро, очень скоро она будет смотреть на него без страха, и воспоминания перестанут ее тревожить. Она будет видеть в нем не человека, желающего властвовать над ней, а любящего мужа, который хочет дарить удовольствие и получать его. Он обязательно разбудит желание, которое живет в самой глубине ее естества, и покажет ей, какое сильное наслаждение они смогут испытать вместе. Они вместе создадут новые воспоминания.

Глава 15

– Сэр Малколм повел детей в конюшню, – сказала Джоан миссис Иннес. – Он намекнул, что их там ждет сюрприз. Думаю, он купил для них новых пони.

Джоан едва не затопала ногами от досады.

– Вы передали ему, что я велела Лилиас сидеть в детской до конца дня?

– Нет, у меня не было шанса. Лилиас сама все ему сказала, как только он вошел в детскую. Она сообщила, что очень сожалеет из-за своего непослушания, и обещала вести себя идеально, при этом у нее дрожали губы, а на щеках застыло несколько слезинок.

– Естественно! – Джоан в досаде всплеснула руками. – Она точно знает, что надо делать, чтобы отец пошел у нее на поводу.

Лицо миссис Иннес отразило искреннюю симпатию.

– Так было всегда, миледи.

– Возможно, но теперь это изменится.

Джоан выбежала из комнаты, торопясь к конюшне. Она уже два дня пыталась установить контроль над Лилиас, правда, с крайне ограниченным успехом. Девочка достигла непревзойденных высот в намеренном непослушании и, вне зависимости от наказания, умудрялась выйти сухой из воды, в чем ей безбожно потакал отец.

Этим утром девочка взяла из корзинки для вышивания леди Эйлин ножницы и остригла Каллуму волосы. В результате мягкие кудри сменились короткими, неровными, воинственно торчащими во все стороны пучками. Бедный мальчик стал похож на петуха-забияку после драки.

Узнав, что Лилиас не впервые использует бабушкины ножницы, которые ей брать уже давно и строго-настрого запретили, Джоан велела падчерице оставаться в детской до конца дня.

Однако Малколм отменил наказание и, хуже того, вознаградил свою непослушную дочь, подарив ей нового пони. Только теперь Джоан поняла, что было бы глупо надеяться взять под контроль свою неуправляемую падчерицу, не получив предварительно торжественного обещания Малколма не вмешиваться в воспитательный процесс.

Когда Джоан вошла, в конюшне было тихо. Малколм, Лилиас и Каллум стояли рядом с двумя приземистыми пони, которые, помахивая хвостами, жевали сено. Джоан громко кашлянула, и все обернулись.

– Мама! Смотри! Лошадки!

Каллум подбежал к Джоан, схватил ее за руку и потянул к остальным. Малколм приветливо улыбнулся. Лилиас взглянула не нее и отвела глаза.

– Ты не должна быть здесь, Лилиас, и отлично это знаешь, – строго сказала Джоан. – За непослушание ты останешься в детской на весь завтрашний день.

– Папа! – Глаза Лилиас наполнились слезами.

– Это я разрешил ей выйти, – произнес Малколм. – Лилиас сказала, что очень сожалеет о своем непослушании и впредь будет хорошей девочкой.

Джоан изогнула брови.

– Ты видел волосы Каллума?

Малколм ухмыльнулся и потрепал волосики, еще сохранившиеся на голове малыша.

– Да, они короткие и немного неровные, но ведь они отрастут.

– Не в этом дело.

Малколм покосился на детей, стоявших рядом и смотревших на взрослых во все глаза.

– Мы обсудим это наедине.

– Хорошо. И подальше от замка, – согласилась Джоан. – Я принесу перчатки.

Когда она вернулась в конюшню, ее гнев уже остыл, и настроение улучшилось. Миновав ворота замка, она даже улыбнулась. Малколм предложил устроить скачки. Она сделала вид, что обдумывает идею, потом наклонилась вперед и ударила лошадь по бокам.

Ее кобыла рванулась вперед, а крик Малколма: «Так не честно!» – заглушил громкий топот копыт. Джоан слышала, как конь Малколма набирает скорость, и понимала, что он скоро ее догонит, но пока она наслаждалась свободой и чувством, что возглавляет скачки.