Единственный

А в следующую раздались громкие вопли! Вместе с глухим падением того, кто поставил меня здесь на колени. Женский визг утопил весь двор, пока они разбегались в разные стороны. Я же непонимающе глазела на рухнувшее тело араба, чей взгляд был устремлён в никуда. Не дышал. В его шее торчала наполовину виднеющаяся четырёхконечная острозаточенная звезда. Багровое пятно, расползающееся от него, почти достигло моих колен, когда я, наконец, осознала, что он мёртв. Зато другие отреагировали намного быстрее. С уст Валида аль-Алаби посыпались ругательства, когда он отбросил свою трость и вытащил поясной кинжал. Прежде, честно говоря, искренне считала, это атрибутом проявления мужского эго. Выпендрёж чистой воды. Кто в наше время будет носить при себе орудие убийства? Оказывается, ещё как станет. Послышался новый вскрик. На этот раз голос принадлежал Амиру.

— Нет, отец, не смей!

Младший из аль-Алаби бросился ему навстречу. Встрял между нами именно в тот момент, когда острый короткий клинок сверкнул в полумраке. Вряд ли старик собирался убить меня, скорее использовать, прикрываясь, подобно щитом. Но его сын решил иначе. А отец совсем не рассчитывал на такое вмешательство с его стороны. Кинжал вошёл в возникнувшее на пути препятствие легко, как в подтаявшее масло. Тогда и грянул оглушающий выстрел. Амир с коротким хрипом рухнул сперва на колени, затем завалился на бок, с увязшим по самую рукоять смертоносным металлом в грудной клетке. Его отец, ухватившись за плечо сына, тоже упал. Замертво. Вряд ли зияющая в черепе кровоточащая дыра оставила ему хотя бы малейший шанс на иное. Даже если бы не Амир, не смог бы добраться до меня. Не позволил ему… Алихан.

Горячие, почти обжигающие щёки ладони, коснулись едва ощутимо и бережно, вопреки всему творящемуся вокруг хаосу. Стальной взор бегло прошёлся по мне с головы до ног и обратно, сосредоточился на лице. Тогда же, не обронив ни единого слова, мужчина шумно и рвано выдохнул, крепко прижал к себе, затащив на колени, и ласково провёл по волосам.

— Глазки закрой, — произнёс он тихо и вкрадчиво, склонившись, прижимаясь губами к моему виску. — Не смотри.

Хороший совет. Ведь если мой супруг ограничился всего одной жертвой, то те, кто пришёл вместе с ним, устроили самую настоящую резню. Якудза, облачённые в чёрный, убивали бесшумно, безжалостно, не ведая пощады, с особой жестокостью и садизмом. Все, кто прежде окружал нас, наблюдая за показательной поркой, если ещё не мертвы, то захлёбывались в собственной крови. Не только во дворе. Постепенно изнутри резиденции тоже начали доноситься характерные вопли и крики. Несколько окон разбило вылетевшими через них трупами. Не видела прежде этих мужчин, но судя по испачканной кровью одежде, те не служили, жили здесь, полноправно, как если… сыновья хозяина? Да, наверное, именно так. Ведь, как я узнала позже, живых в роду аль-Алаби не осталось. Ни одного. Не знаю, сколько это длилось. Долго. А я всё сидела, прижатая к мужчине, который не отпускал, крепко сжимал в своих объятиях, оберегая, почти укачивая, невзирая на творящееся вокруг безумие, продолжая ласково гладить мои волосы. Рассветные лучи окрасили небосвод багрянцем, когда госпожа Ирем отвязала отца. Он не спешил бросаться навстречу. Оказавшись свободным, застыл рядом с женщиной, хотя взгляд был устремлён мне. В отличие от него, Алихан в их сторону не разу не обернулся. Даже когда обронил безразличным сухим и ничего не выражающим:

— Я всё слышал. И знаю. Всё.

Она вздрогнула. Но не была бы собой, если бы не вернула себе самообладание в считанные мгновения.

— Зато теперь ты в своём праве.

Пальцы, касающиеся моих волос, дрогнули, чуть согнувшись. Могла бы поклясться в этот момент Алихан представил, как душит родную мать. Стужа в стальном взоре, как самое верное тому подтверждение. Но, опять же, вопреки всему, муж и тогда не отпустил. Вместе со мной поднялся на ноги.

— Развода не будет. И не надейся.

То ли ей сказал. То ли мне. То ли моему отцу.

Родитель с сожалением поджал губы. Смолчал. Госпожа Ирем шагнула сыну навстречу. Тот к ней спиной повернулся. А её остановила мужская рука, схватившая за локоть, не позволяющая двинуться дальше.

— Со мной будет. Я позабочусь. О ней. И о том, чтобы больше не возникло никакой угрозы, — произнёс Александр Демиркан.

Алихан замер. Всего на миг. А затем просто продолжил идти. К воротам резиденции, которые теперь были распахнуты настежь. Совершенно не обращая внимания на валяющиеся повсюду окровавленные тела. Я уловила в воздухе запах разлитого бензина. Заметила несколько пустых канистр. Территория, принадлежащая сгинувшему роду аль-Алаби вспыхнула огромным погребальным костром, сразу после того, как я оказалась усажена в высокую машину, на заднее сиденье. Дверцу за мной не закрыл. Так и остался стоять рядом. До сих пор ни слова в мой адрес не вымолвил. Да и я сама не лучше.

— Прости, — повинилась за всё содеянное сразу, уставившись на свои дрожащие ладони. — Я… — голос позорно дрогнул. — Мне очень жаль.