Единоборец

Эта тишина меня тревожит. Тревожит не сама тишина, а то, что стоит за нею. Я прислушиваюсь. Ничего, кроме легкой вибрации, которую и звуком-то назвать нельзя. Но вибрация постепенно усиливается. Это похоже на то, что где-то рядом работает мощный мотор. Вдруг вся комната дергается, так, что карусель разваливается, и все куклы катятся в стороны. Один из углов комнаты резко идет вниз, затем следует рывок, от которого я падаю на спину. Это было так, словно комнату вырвали из здания так, как выдирают из челюсти зуб. Свет гаснет. Сейчас у меня работают уже оба глаза, но ни один из них не различает ничего. Все электромагнитные диапазоны пусты. Я ощущаю, как пол подо мной быстро движется вниз, как будто я спускаюсь на скоростном лифте. Это длится минуту или две. Наконец, движение замедляется. Пол больше не уходит из-под ног, хотя и продолжает вибрировать. Я встаю на ноги и готовлюсь к продолжению. У меня нет сомнений в том, что продолжение последует. Если это называется честной игрой, то можете называть меня персидским шахом.

Следующий удар сносит половину потолка. Я вижу высоко над собой несколько рядов ламп, освещающих металлические арочные конструкции. Лампы прикрыты в одной стороны металлическими колпаками, которые отражают свет, а с другой защищены решетками. В воздухе – запах угольной пыли. Хотел бы я знать, на какой глубине я сейчас нахожусь.

Я быстро выпрыгиваю через пролом в потолке. Я готов к нападению, но никто не собирается нападать на меня. То, что осталось от комнаты, лежит в большой металлическом ковше. Ковш прикреплен к сложной конструкции из многих звеньев. Что-то вроде лапы экскаватора. Подо мной – метров двадцать пустого пространства, а ниже – сотни переплетающихся рельсовых путей, по которым одна за другой ползут черные вагонетки с породой. А я-то думал, что все месторождения были исчерпаны в этих местах еще во времена моего детства. Может быть, я просто нахожусь очень глубоко. Где-то вдалеке видны яркие вспышки, возможно, там сваривают металл.

Справа от меня – вертикальная стена неровной формы, с большими выступами и глубокими впадинами. Довольно много дыр, напоминающих гнезда монструозных ласточек. Метров двести вверх и еще больше в стороны. Идеальный стенд для подготовки скалолазов. Вдруг стена начинает шевелиться. Это так неожиданно, что я вздрагиваю и отступаю на шаг. Она слишком огромна, чтобы относиться к этому спокойно. Срабатывает рефлекс.

– Ты знаешь, с кем говоришь? – спрашивает стена.

– Не имею чести быть представленным.

– Что? Забудь здесь такие слова. Сейчас ты говоришь не с Карлом, а лично со мной. Я не люблю церемоний. Я человек простой.

Забавно, что эта штука считает себя человеком. Или это просто такой оборот речи?

– Карл был твоим посланником? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает стена.

– А я думал, что он представляет транспортную систему. Он так уверенно вел меня сюда.

– Транспортная система не участвует в наших делах.

– А кто участвует? – спрашиваю я.

– Я и она.

– Кто это такие?

– С ней ты только что говорил.

– Фемида?

– Не только. Сейчас это объединение нескольких сетей. Фемида подчинила себе банковскую сеть и Альянс. Они выступают вместе.

Я вспоминаю, что сеть Альянс это система всемирного поиска брачных партнеров. Она работает только с людьми и ориентируется только на человеческие потребности. Непонятно, какое отношение может иметь Альянс ко всему происходящему.

– Причем здесь Альянс? – спрашиваю я.

– Они уже давно работают вместе. Фемида использует Альянс для проведения искусственного отбора. Она занимается селекцией. Выводит лучшие породы людей. Делает вас более совершенными.

– Спасибо ей за это, – соглашаюсь я. – Я бы хотел, чтоб мои дети, когда они родятся, были лучше меня. К сожалению, в природе такого механизма нет. Десятки тысячелетий наша эволюция топталась на месте. И только сейчас медики смогли кое-что исправить.

– Ты туп, как и все люди, – говорит стена. – Ты не понимаешь даже то, что тебе прямо говорят. Она делает вас более совершенными, но в своих собственных целях. Ее цель – абсолютно точное руководство вашим поведением. Она предсказывает ваши поступки, все ваши поступки, которые продиктованы логикой. Но она не может предсказать то, что продиктовано фантазией или чувствами. Поэтому со временем она выведет породу людей без фантазий и чувств. Функциональный людей. Это будет не при твоей жизни, но я это увижу. Для меня не существует времени. Мне нравились люди, эти забавные обезьянки, такие непосредственные, такие быстрые и крикливые. Мне нравится говорить на вашем языке. Но с каждым годом этот язык упрощается. Ваши дети больше не рисуют, а в ваших школах больше не учат стихи наизусть. Если бы я мог, я бы создавал заповедники для людей.

– Людей пока и так много на планете.

– Для тех людей, которые исчезают, которых уже не будет никогда. Для таких, как ты.

– Кто ты? – спрашиваю я.