Эдгар Аллан По. Поэт кошмара и ужаса

«Убийство на улице Морг» поразительно еще и тем, что в нем уже заложен весь набор характерных ходов, к которым по-прежнему прибегают любые создатели детективов, — от обвинения невиновного в преступлении до финального посрамления полиции, которая изначально пошла по ложному следу. И если, как уже говорилось, решающий вклад Эдгара Аллана По в становление научной фантастики или хоррора иногда подвергают сомнению, то с его приоритетом в области детективной литературы лучше не спорить — все самое характерное и эталонное, все то, что делает литературный детектив — детективом, заложил в него именно автор «Убийства на улице Морг».

«Убийство на улице Морг». Иллюстрация А. Рэкхема

В 1842 году Эдгар По достаточно близко сошелся с Грэхемом, бывал на званых обедах в его доме, общался и с другими филадельфийскими литераторами — уже упомянутым Томасом Данном Инглишем, Робертом Салли и Томасом Майн Ридом. Однако близкими друзьями поэта сумели стать лишь очень экстравагантные жители города на реке Делавэр. Это были Фредерик Уильям Томас и Генри Бек Хирст, а также Джордж Липпард и художник-иллюстратор Джон Сартейн. Из этой публики самым удивительным персонажем был Липпард, которого Герви Аллен описал так: «Липпард имел обыкновение ночевать в заброшенном доме на площади Франклина, около сотни пустующих комнат которого были открыты для всякого рода самочинных постояльцев, не желавших отягощать себя расходами на жилье. Липпард почивал, подложив под голову саквояж, и видел во сне сплошные кошмары. Место это он прозвал „монашеской обителью“ и сочинил о нем сумасшедший „готический“ роман, где было все — ухмыляющиеся черепа, скитающиеся по темным коридорам зловещие фигуры в капюшонах, таинственные тени, скользящие по залитому лунным светом полу. В других своих книгах и пьесах он бичевал ханжество филадельфийских обывателей, разоблачая скрывавшиеся за ним безнравственность и порочность. Книги эти вызывали бури протеста в местном обществе, а представление одной из пьес было прервано разъяренной и негодующей толпой во главе с мэром города. Через Хирста Липпард, видимо, познакомился с По. Все трое были в известном смысле братьями по духу».

Однако самым близким другом поэта, вдохновительницей и музой оставалась его жена. Не менее прочной опорой в тяжелой жизни Эдгара По была и его теща. Вирджиния и Мария спокойно терпели запои поэта, выхаживали его во время приступов пьянства, терпеливо переносили очередные периоды безработицы и безденежья.

Впрочем, в годы работы поэта на Грэхема семья По переживала краткий период благоденствия. Писатель даже сумел купить в дом на Коутс-стрит кровать с пологом, фарфоровый сервиз, пианино и арфу, на которой любила играть Вирджиния. Герви Аллен так изобразил картину счастливых дней семьи По в Филадельфии: «Вечерами она пела ему, сидя у камина, а миссис Клемм занималась рукоделием; иногда он читал им глуховатым голосом, способным потревожить даже призраков, свои стихи или какой-нибудь жуткий рассказ, держа в руках испещренную красивым и четким почерком рукопись, свернутую в свиток, точно древний манускрипт (он имел привычку писать на листках нотной бумаги, склеенных краями в длинную ленту)».

А коварная и злокозненная судьба словно бы наблюдала за этим временным семейным счастьем, готовясь нанести самый неожиданный и подлый удар поэту…

Глава 5 ГОДЫ БЕСПЛОДНЫХ НАДЕЖД

Катастрофа в семье По разразилась в конце января 1842 года. Вечером Вирджиния играла па арфе, чтобы развлечь гостей. Вдруг она закашлялась, и у нее из горла хлынула кровь. Кровотечение было настолько сильным, что несчастная молодая женщина упала в обморок. Эдгар По подхватил жену на руки и отнес в ее комнату. Срочно вызванный врач Джон К. Митчелл диагностировал, что Вирджинию настиг фамильный недуг семьи По — туберкулез, причем уже в очень опасной фазе.

Удар для поэта был слишком сильным. В самом прямом смысле — у него едва не случился сердечный приступ. Затем По принялся пить и в пьяном состоянии бесцельно бродить по улицам. Всего лишь одна угроза потери Вирджинии смогла нарушить хрупкое равновесие между отточенным и холодным разумом По и скрытым безумием, угнездившимся в его подсознании. Несколько последующих лет душа поэта будет постоянно колебаться между обманчивой надеждой и беспросветным отчаянием, разрываясь между этими крайними чувствами. Эти ощущения даже вызвали к жизни известнейший рассказ По «Колодец и маятник».