Эдера 2

Но в душе ее могло бы закрасться совершенно оправданное сомнение, и это бы полностью погубило репутацию дель Веспиньяни в ее глазах.

Кроме того — факты...

Во-первых, Андреа отправляется на Сицилию — куда быстрее, чем того требовали обстоятельства.

Во-вторых, в это время он, Отторино, принимается всячески обхаживать его жену.

Уж не для того ли он отправил синьора Давила подальше аз Тосканы?!

В-третьих, чтобы забрать Андреа из Палермо, граф отправляет за ним собственный самолет, хотя, видимо, скорее было бы прилететь обыкновенным рейсом.

То, что могло бы быть расценено как обыкновенное проявление любезности, теперь вселило бы подозрения.

В-четвертых, после того, как Росси прибывает на Сицилию, Андреа сразу же попадает в очень неприятную ситуацию... Ну, допустим, если бы не было Росси, если бы его забрали в квестуру на улице, из пиццерии, из гостиницы — это бы еще куда не шло.

Но теперь...

Нет, наверняка, Эдера начнет подозревать его, и это может отвратить ее от него, дель Веспиньяни...

Неожиданно Отторино вспомнил свой недавний разговор с отцом - теперь ссылка на Шекспира, на «Ричарда III» была бы смешна.

Одно дело — страстное, непреодолимое желание обладать этой женщиной, а другое — переступить для этого не через театральное злодейство, а через очевидную подлость...

Наверное, Клаудио, как и всегда или почти всегда был прав: она его не простит, она его просто возненавидит... И тогда...

К тому же, и сам Андреа не будет сидеть в тюрьме до скончания века: рано или поздно его оттуда выпустят, он вернется сюда, в Ливорно, и станет собирать чемоданы — И Эдера навек проклянет его, Отторино...

Черт бы подрал этого Росси — он рассчитал все очень точно и очень грамотно...

Ничего не скажешь.

Впрочем, оставалось еще одно средство...

Пристально посмотрев на своего личного секретаре Отторино вкрадчиво спросил:

— А ты не боишься?

Росси быстро-быстро заморгал.

— Чего?

— Того, что теперь тебя стукнет током, или ты вечером, когда будет темно, свалишься за борт и не выплывешь — не увидишь брошенный тебе в темноте конец каната или спасательный круг... Сведет в воде ногу судорогой — и все...

Однако, эта угроза графа лишь вселила в Джузеппе уверенность, что он выбрал правильный путь.

— Нет.

— Вот как?

— Я не боюсь этого...

— Почему же? Или ты считаешь, что такое невозможно — даже теоретически?!

Росси усмехнулся.

— Почему же, — произнес он, подняв на Отторино глаза, — почему же... Возможно... Только вы на это нс пойдете, синьор...

— Ты так считаешь?

— Я просто уверен в этом.

— Но откуда такая уверенность?

— Вы не пойдете на это.

— Пойду, еще как пойду...

— Вы просто не захотите скандала вокруг своего имени, — тут же нашелся Росси.

— О каком скандале ты говоришь? Просто несчастный случай... Да знаешь ли ты, сколько бывает в той же Тоскане утопленников каждый сезон? Не говоря уже об автомобильных катастрофах и бытовых трагедиях... Мало ли что — неисправный светильник, оголенный электропровод... В конце-то концов, не всякий это может заметить.

Росси отрицательно покачал головой.

— Нет, я не верю в это...

— В утопленников? — иронически осведомился дель Веспиньяни. — А ведь придется, придется поверить, дорогой синьор Росси...

— В то, что вы пойдете на это... Кроме скандала, вы побоитесь... Той же Эдеры.

Отторино насторожился.

— А при чем тут Эдера?

— Ведь синьор Андреа Давила не будет сидеть в тюрьме веки вечные...

— Разумеется.

— Когда он вернется, то расскажет своей жене обо всем...

— И о твоей роли в его аресте,— в тон Росси вставил граф.

— Несомненно. Но тогда сразу, же возникает подозрение... С чего это вдруг синьор Росси утонул в самый неподходящий момент?

— В самый неподходящий для кого? Для утопленника, — невесело усмехнулся дель Веспиньяни, — для утопленника только есть один неподходящий момент — когда он пытается выплыть и не может.

— Для вас, синьор.

— Для меня? Интересно... Потрудитесь объяснить,— предложил граф.

— Вы ведь прекрасно понимаете, о чем говорю, что я имею в виду, — ответил Росси.

«Да, черт бы подрал этого типа, — подумал граф,— все точно рассчитал... Но ведь этого нельзя оставлять просто так!»

Нахмурившись, он спросил:

— Хорошо. На что ты рассчитываешь?

— На то, что вы замнете эту историю... А кроме того,— Росси, поняв, что уже выиграл или почти выиграл эту партию у своего патрона, понизил голос до доверительного шепота, — кроме того, то, что синьор Андреа Давила в тюрьме, это даже и хорошо.

— Джузеппе,— с трудом сдерживая гнев, воскликнул Отторино,— ты хоть сам-то понимаешь, что ты натворил? Да или нет?

— Мне, синьор дель Веспиньяни, очень даже обидно выслушивать от вас такие слова...

— Какие?

— «Утоплю...», «Ударит током...» И вообще — для кого я старался? Для вас, только для вас. Из любви к вам, синьор, и только из любви...

Отторино с трудом сдерживал себя, чтобы не заехать этому мерзкому типу в ухо.

— Да, теперь он понимал, что в чем-то стал его заложником, что проклятый Росси задействовал схему так, что последний ход в любом случае оставался за ним.

 Впрочем, заложником ли Росси?