Дзур

Кто-то сзади просил меня повременить. Я не послушался.

«За мной кто-то идет?»

«Нет, они просто смотрят.»

«Хорошо, пусть смотрят.»

Я добрался до комнаты без приключений, хотя голова кружилась так, что было трудно сосредоточить взгляд на чем-либо или вспомнить, куда идти. Оказавшись внутри, я сбросил плащ и плюхнулся на кровать.

Лойош и Ротса влетели в окошко.

«Ты в порядке, босс?»

«Не уверен.»

«Что это было? Что случилось?»

«Не уверен. Что-то. Голова… В моей голове…»

«Знаю, — сказал Лойош, — в моей тоже.»

Звучал он почти испуганно. Я попробовал было подбодрить его, но сам не мог собраться с мыслями. Лойош удрученно восседал на спинке стула. Не знаю, прочел я это по его поведению или напрямую, мысленно. Ротса сидела рядом и терлась об его шею.

«Что случилось, босс?»

«Не знаю. Пытаюсь сообразить.»

Однажды Сетра сказала: когда тебя заполоняет мистика, начни с вещного и рукотворного и работай от них внутрь и наружу. Никогда толком не понимал, что значит «внутрь и наружу», но смысл здесь был.

«Ладно. Последнее, что я сделал — коснулся алтаря Богини Демонов.»

«Но ты делал это раньше, босс?»

«Ну да.»

«И раньше такого не случалось?»

«Ну да.»

«А что изменилось?»

«При мне не было Леди Телдры.»

«Да, но держал ли ты ее, когда коснулся алтаря?»

«Нет, но… стоп. Да, держал.»

«Точно?»

«Да. Уверен.»

«Ага. Ладно. Загадка решена, правда, чудесно, босс?»

«Ну да, великолепно.»

Я расслабился, вытянулся на кровати и закрыл глаза. Матрац был одновременно и комковатый, и слишком мягкий. Сделан по спецзаказу, не иначе.

«Ладно, кое-что из того, что случилось, я знаю. Ко мне вернулись некоторые воспоминания.»

«Босс, но… я не понимаю, какие.»

«Ну да…»

Я попытался сосредоточиться, свести концы с концами.

Вирра, Богиня Демонов, покровительница моих предков, каким-то образом изменила мои ощущения и удалила часть моих воспоминаний. Лучший способ управлять действиями другого — управлять информацией, на которой он основывается, принимая решения. Некоторые способы управления информацией весьма мерзкие.

Вопрос в том, чего она от меня хотела, что я должен был сделать или не сделать. Ответа не было, а он мне нужен. Чтобы сделать все наоборот, назло.

Я понял, что старательно обхожу вопрос: какие же воспоминания были удалены и теперь восстановились. Наверное, точно так же я когда-то, получив удар ножом, не желал видеть вошедший в меня кусок стали. Дело в том…

«Ты дрожишь, босс.»

«Ну да. Ты как?»

«Не слишком хорошо. Все, что они сделали с тобой, они и со мной тоже сделали?»

«Не они. Она.»

«Это не ответ.»

Я просто не знал, какие воспоминания ушли и какие вернулись. Прошло несколько недель, и я по-прежнему не знаю. Такая уж штука, память. В ней можно рыться в поисках чего-то, как в ящике стола, и даже есть шанс найти искомое. В ней можно прогуливаться, как между колоннами в старой галерее, и отыскать занятные вещицы. В ней можно двигаться от одного ориентира к другому, как в изгибающихся поворотах коридора, чтобы просто выяснить, куда же он ведет.

Но нельзя исследовать собственную память и проверить, чего же там нет.

Весь ужас в том, что так оно и осталось. Какие воспоминания, или воспоминания о воспоминаниях, вернулись и поджидают удобного момента, чтобы вцепиться в меня? И каких до сих пор нету?

Я поднялся, зажег свечу, отыскал флягу с вином и отхлебнул. Привкус напоминал старый башмак. Говорят, дегустаторы весьма ценят толику подобного привкуса. Звучит глупо, но на самом деле есть многое, что хорошо, когда его самая толика, и отвратительно, когда его слишком много. Это как забывать о чем-нибудь неприятном или не стоящим воспоминаний. Чуть-чуть — в самый раз.

Старого башмака было слишком много.

Я поставил флягу на место.

«Ты даже не напился, босс? Впечатляет.»

«Лойош, когда ты в последний раз видел меня пьяным?»

«Вчера, после «Валабара».»

«Я не был пьян. Я был счастлив.»

«Ага, так счастлив, что едва не отключился под дверью у Сетры.»

«Не помню такого.»