Дыши со мной

– Понятия не имею. Я ужасно медленная, просто бегу, как идиотка, до изнеможения. Но всегда последний отрезок пути прохожу пешком, иногда слишком большой, такой, что начинаю себя ненавидеть за это. О господи, все еще хуже, чем я думала? Отвратительно оцениваю расстояние. – Я зажмуриваюсь. – Давай, говори. Я смогу это пережить.

– Пять целых и три десятых мили.

– Прости, что?

Он смеется.

– Пять и три мили. Это очень круто.

– О боже, серьезно? – Я в шоке. И хихикаю. Понятия не имела. – Не марафон, конечно, но все же… Неплохо, да?

– Очень неплохо. Ты можешь гордиться. Я бы и четверти мили, наверное, не пробежал. Ты молодец! – Эрик открывает дверь. – Оставайся в машине, на случай, если кто-нибудь придет помочь. Начну пока разгружаться.

Я закусываю губу. Обалдеть! Два месяца тренировок, и я могу пробежать больше пяти миль? Я действительно чувствую себя сильнее и подтянутее. И определенно подсела на тренировки. Иногда кажется, что заниматься шесть дней в неделю недостаточно, и не нахожу себе места в тот день, когда не бегаю. Во время пробежек выкладываюсь на полную, это отражается на всем теле. Боль в ногах, тошнота, колотящееся сердце и даже покрывающий кожу горячий пот вызывают привыкание. Да, это больно, но у этой боли есть цель. Может быть, цель в том, чтобы сбежать от проблем, но этот побег позволяет мне исцелиться. Я это чувствую.

Стук по кузову пикапа выводит меня из задумчивости. Я опускаю стекло.

– Привет, Сабин.

– Что происходит, о, шербет моего сердца? – Легкий ветерок шевелит растрепанные волосы Сабина. Его байкерская куртка расстегнута, а под ней только тонкая белая футболка с V-образным вырезом. Пара красных шорт Карго открывают голые ноги, торчащие без носков из спортивных ботинок.

– Тебе не холодно? Снег же идет, глупый! – Я высовываюсь в окно и наматываю ему на шею свой шарф.

– Ауч! Какая заботливая! Но все в порядке, сладенькая. Мне не холодно, малыш. Минус пятьдесят и ледяной ветер – вот это холодно. А сегодня просто свежо. Караулишь машину?

– Ага. Ты не видел Эрика? Он уже начал заносить вещи.

– Хорошо. Следи внимательно за любыми подозрительными личностями. Во! Как тот парень! Блайт, на помощь! – Сабин замечает Криса и убегает, бешено петляя по дороге, тряся головой и выпучивая глаза.

Крис засовывает руки в карманы джинсов и смотрит в окно.

– Привет.

– Привет. – Мы несколько недель не разговаривали, и я чувствую себя дерьмово, сидя в его машине.

– Прости за Сабина. Как обычно. – Он больше ничего не успевает сказать, потому что Сабин заключает его в медвежьи объятия.

– Ох, хвала господу, это всего лишь мой брат. Я решил, что ты одержимый фанат. Или зомби. – Сабин целует Криса в щеку, громко и влажно, а потом хватает что-то из вещей Эстель. – Ну что, Блайт? Куда, ради всего святого, ты захочешь это повесить?

Я высовываю голову из окна.

– Что за хрень?

– Это Иисус – картина маслом размером два на три фута. – Сабин держит святотатство, словно главный приз на развлекательном шоу. – Потрясающий портрет, выполненный в неоновых тонах, заключенный в роскошную золотую раму. Необычно, правда?

– Какое-то уродливое и безумное дерьмо. – Крис закрывает глаза.

– Ох, ты ж черт! – восклицаю я. – Серьезно? Это не шутка?

– У Эстель интересный художественный вкус. Уже жалеешь о своем решении? – интересуется он.

– Нет, нет, разумеется, нет. – Я плюхаюсь обратно на сиденье. – Уверена, она будет отлично смотреться над кроватью.

– Лучше отнесу этот бесценный шедевр подальше от снега. Я мигом. – Сабин несется по тротуару, скользя в ботинках, как на лыжах, и прикрывая голову от снега задней стороной картины.

Я остаюсь наедине с Крисом, и трудно не смотреть на него сейчас, когда подворачивается такая возможность. Сабин с Крисом очень похожи, но Сабин больше, толще и весь какой-то взъерошенный. Он напоминает мне большого, беспокойного ребенка, тогда как Крис всегда аккуратен, опрятен и производит впечатление взрослого мужчины. Крис цельная, сложившаяся личность, а вот Сабину этого не хватает. Даже отросшие волосы, падающие сейчас Крису на глаза, выглядят идеально. И я знаю, какой он под слоями одежды, как красиво вырисовываются мышцы на руках и груди. Знаю, как он дышит, когда обхватывает ладонями мою попку…

Более того, знаю, как он умеет утешать.

Я слишком много знаю, чтобы не поддаваться его обаянию.

Лобовое стекло почти полностью покрыто снегом. Я прищуриваюсь. Огромные хлопья прилипают друг к дружке и невозможно выделить хотя бы одну.

– Эй, Блайт, послушай. – Крис через окно наклоняется в кабину своего грузовика и хватает меня за руку, но я отказываюсь смотреть ему в глаза. – О том, что произошло… О той ночи.

– Что? Что с ней? – Я снова смотрю на заснеженное стекло перед собой. Эти проклятые зеленые глаза слишком красивы, и я боюсь, что из-за них стану слабой и жалкой. Я имею право показать ему, как сильно я злюсь. Как смущена.

– Прости! Наверное, этого не должно было случиться. И я не хотел вот так… уходить. Дело не в тебе. И я очень сожалею.