Двуликий бог (СИ)

Хотя ни единого слова не сорвалось с презрительно сжатых губ отца ратей, я ощущала, как он раздосадован решением сына нарушить своё обещание, пренебречь словом старшего и претить помолвке, о которой был справедливый уговор. И точно так же я знала, что холодный взгляд и тягостное безмолвие Всеотца, расположением которого Бальдр так сильно дорожил, казнят его сильнее громких слов и жестокого тона. Я молчала и боялась пошевелиться, хотя обрела желанную свободу, не решалась поднять глаза, глубоко вздохнуть. Сердце стучало сильней и быстрей с каждой минутой, губы дрожали и кривились, руки ходили ходуном. Я не могла поверить, что это происходит со мной, в моей семье: дочь идёт наперекор воле обезумевшего от горя и ненависти отца, а тот, забыв про честь и доброе имя, отрекается от слова, данного прародителю. Бальдр совершил тяжкий проступок. И я не знала, была в том его или моя вина.

Всё так же молча приблизившись, Один протянул мне кольцо. Трепеща и дрожа всем телом, я осмелилась медленно робко перевести на повелителя взор. Я не знала, как должна была поступить, и уже ни в чём не была уверена. Я просто хотела любить. Любить тех, к кому лежало моё сердце и душа. Только это было невозможно. Моя симпатия к жениху поставила под удар отца. Я была сломлена, ужасно гневалась на Бальдра и принятое им решение, но этого не должно было произойти, так не могло случиться. Меньше всего я хотела, чтобы из-за меня кто-то пострадал, неважно, шла ли речь о честном имени или расположении мудрейшего из богов. Всеотец смотрел на меня много мягче, нежели на рассердившего его сына, уловив мой невысказанный вопрос, он плавно кивнул. Я приняла перстень из его ладони и дрожащими руками надела подарок бога огня на палец.

В тот же миг грозный порыв ночного ветра всколыхнул невесомую ткань оконных занавесей. В проходе между верандой и моей опочивальней стоял, победоносно улыбаясь, лукавый бог Локи, протягивая мне руку. Меня трясло, и я едва могла дышать. Слишком быстро одно волнительное событие сменяло другое, так что я за ними не поспевала. Понимая моё смятение, чуткий отец асов взял меня за руки, подвёл к явившемуся за мной жениху и вложил тонкие пальцы в его горячую ладонь, тем самым обручив нас. Взволнованно взглянув через плечо, я встретилась взглядом с глазами отца. Бальдр был бледен, губы его побелели и гневно вздрагивали, полное горечи лицо выражало глубокую скорбь. Он был унижен, разочарован, разгневан. Я не могла смотреть на его беспомощное и безнадёжное состояние без содрогания. Сердце болезненно сжалось. Сокрушённая предательством, страхом и переживаниями, я вдруг покачнулась и едва не упала на землю, теряя ясность ума и грозя разбиться о светлый камень.

Однако Локи не считался бы самым ловким богом Асгарда, если бы не успел подхватить моё тонкое тело. Я бессильно откинулась в его надёжных руках, безразлично и неосознанно наблюдая за ускользающим миром. Отца я больше не видела, но помню, как, шагнув к Одину, бог огня задержался подле него, глядя внимательным серьёзным взором, точно спрашивая дозволения. Владыка Асгарда поколебался, что-то обдумывая, затем кивнул, одобряя немую просьбу, но прежде чем пламенный ас покинул его, положил широкую ладонь ему на плечо и что-то строго повелел, зоркий глаз его при этом грозно сверкнул. Прикрыв веки, Локи почтительно склонил голову и двинулся прочь. Напоследок обернувшись к Бальдру, замершему в одном положении, словно под влиянием морока, бог огня ухмыльнулся и забрал свою невесту из его чертогов.

Бог лжи и лицемерия вновь получил то, что хотел. Обман был ловок и в то же время так прост, что впору бы рассмеяться. О нет, Локи вовсе не просчитался — двуличный бог никогда не ошибался — и он желал, чтобы Бальдру передали его кольцо, обладавшее ещё одним волшебным свойством. Ведь именно оно, стоило только попасть в руки к богу света, вселило жестокость в его сердце и влило яд в уста, рассорило отца и дочь в тот вечер. Наивный бог света так легко подчинился влиянию темных чар, и оказалось так просто использовать его больное место против него же самого. Если невеста не могла сделать выбор, её нужно было лишь ненавязчиво направить, внушить другой взгляд на вещи, тем более что он был так близок к правде. Правде, выгодной ему. А кто мог выстроить иллюзию и безупречно отыграть её от начала и до конца лучше, чем циничный лживый Локи? Цель оправдывала средства, особенно теперь, когда она была достигнута. Отныне в моей жизни оставался только один мужчина. Мужчина, сгубивший меня такой каверзной ложью, о которой я узнала лишь под конец жизни.

Глава 5