Двуликий бог (СИ)

В одном из многочисленных замысловатых переходов, миновав уже добрую половину своего пути, я встретилась с Варди. Спутник преданно дожидался меня, смиренно поклонился, стоило мне приблизиться. Лука при ловком воине уже не было, только меч, который дозволялось иметь при себе стражнику золотого чертога. Я холодно кивнула ему в знак приветствия и проследовала дальше. Решение, которое принял Варди, было слишком двояким, и я была им скорее недовольна. Несомненно, он спас мне жизнь и оградил от возможной опасности, но каким путём?.. Несмотря ни на что, Скади теперь считалась богиней, пусть и иного толка, женой выходца из ванов — народа, с которым асам никак нельзя было портить отношения. Клубок злоключений и интриг всё расширялся. Всё становилось слишком сложно. И вдвойне сложно справляться одной.

— Я знаю, отчего Вы сердитесь, госпожа моя, — вполголоса заметил слуга, медленно приблизившись и ненавязчиво подав мне руку, чтобы опереться. Я устремила на него строгий взгляд, однако вкрадчивый и мягкий голос молодого человека действовал умиротворяюще, ясные глаза смотрели ласково, будто у кого-то родного, и, поддаваясь его очарованию, я решила выслушать неглупого воина. — Я виноват перед Вами, простите меня. Однако я вынужден был отчасти воспротивиться Вашим пожеланиям. Я предан Вам всем сердцем, но, в первую очередь, служу повелителю и не имею права забывать об этом ни на минуту. Нам обоим известно, как разгневается бог огня, если Ваша жизнь хоть на мгновение будет подвергнута опасности, не говоря уже о том, что будет, если Вы пострадаете. Госпожа Скади проявила изрядное упорство и умение по этой части, я не мог рисковать… — нахмурившись, я рассеянно слушала Варди и понимала в глубине души, что он прав. Юноша отличался ясностью ума и трезвостью размышлений, однако я так сильно сердилась на него и прежде всего на саму себя, что мне было невероятно сложно принять и признать его правоту.

Стражник остановился, нерешительно коснулся моей ладони, привлекая внимание, и тут же смущённо отдёрнул руку. Я подошла ближе, и молодой воин воровато оглянулся, чтобы никто ненароком не расслышал наш разговор, а затем заговорщицки наклонился ко мне, насколько это позволяло положение госпожи и слуги. Вокруг было тихо и светло, казалось, невозможно подобраться к нам незамеченным, но сердце в моей груди всё равно тревожно роптало и набирало темп, будто я совершала нечто неверное и заслуживающее порицания.

— Позвольте заверить, госпожа, что никто не сумеет упрекнуть Вас или повелителя в случившемся. Скади слишком себялюбива, чтобы признать, что её переиграла наивная и беззащитная дочь Бальдра (простите, госпожа). Кинжал при Вас. А стрелы, выпущенные моей рукой, принадлежат турсам. Не осталось никаких следов, чтобы тень подозрения пала на Вас. К тому времени, когда бог лета узнает о ранении (если узнает вовсе), будет решительно не понять, когда оно могло произойти, — терпеливо выслушав собеседника, я была немало удивлена — таким он оказался хитрым и предусмотрительным. И всё же на душе было неспокойно. Жена бога огня всецело одобряла поступок Варди, в то время как дочь Бальдра осуждала его и сожалела о случившемся. Я раздосадовано сжала губы.

— Откуда у тебя стрелы турсов? — с недоверием поинтересовалась я у стражника. Молодой человек взглянул на меня с мягким укором. В его взоре так и прослеживалось сожаление: он спас мне жизнь, сделал всё, чтобы предупредить опасность, продумал каждую мелочь, чтобы сохранить иллюзию моей непричастности, а я ему не верила. Что ж, мне тоже было жаль. Но я знала юношу один короткий день и в сложившихся обстоятельствах больше не имела права быть наивной. Слишком высока была цена. — И зачем им могло понадобиться нападать на своего?

— Хакан дал их мне, госпожа, — слегка склонив голову и потупив взгляд в пол, отвечал стражник. — Нетрудно догадаться, каким скорбным образом они оказались у предводителя стражи, — некоторое время мы помолчали. Затем Варди добавил: — В снегах Йотунхейма проживает великое множество племён, и почти все они воюют друг с другом, — ещё несколько минут я безмолвно обдумывала его слова. Слуга терпеливо ожидал моих распоряжений. Стража огненных палат стоила своего повелителя по части хитрости и изворотливости, это нужно было признать. Едва ли Хакан сохранил и передал оружие йотунов своему лучнику без задней мысли. Какая ловкость и гибкость ума, оказывается, скрывалась под суровой строгой личиной. Он удивлял меня всё больше.

— Твои доводы строятся на догадках, Варди, — наконец, сухо заметила я, окинув юношу придирчивым оценивающим взглядом. — Молись своим покровителям, чтобы всё было так, как ты говоришь, чтобы Скади оказалась столь предсказуема, — голос рассерженно дрогнул, и я понизила тон. — Но ещё один промах, малейшее неповиновение, и я отправлю тебя прочь из Асгарда. Ты понял меня?