Двуликий Берия

Из объяснений Новикова, данных восемь лет спустя, совсем в другой политической обстановке, видно: его в тюрьме не только не били, но даже не устраивали столь распространенной у чекистов пытки бессонницей. Александр Александрович не спал от нервного возбуждения, да еще от непривычки спать при освещении, круглосуточно горевшем в камере. Тем не менее бравый маршал сломался всего за неделю. И протоколы допросов, на которых Новикова будто бы понуждали подписать заявление против Жукова, как назло, не сохранились. В 1954 году, когда судили Абакумова, Жуков был заместителем министра обороны, и Новиков никак не мог признавать, что в его заявлении против Георгия Константиновича много правды. Александру Александровичу пришлось лгать, что его будто бы заставили подписать не им составленный текст. Эта версия легко опровергается: в архиве сохранился написанный рукою Новикова оригинал заявления, с которого потом была снята машинописная копия для зачтения на Высшем Военном совете. Копию маршал также подписал. Думаю, что на самом деле «сталинского сокола», дважды Героя Советского Союза, следователям на Лубянке и ломать-то как следует не пришлось. Александр Александрович прекрасно знал, что виноват. Бракованные самолеты с заводов принимал, в результате случались аварии и гибли люди. В заявлении о Жукове Новиков признавал: «…Я являюсь непосредственным виновником приема на вооружение авиационных частей недоброкачественных самолетов и моторов, выпускающихся авиационной промышленностью…» Во время следствия это было квалифицировано как сознательное вредительство. При реабилитации маршала в 1953 году прием заведомого брака расценили как ошибки, неизбежные во всяком большом и сложном деле. В действительности же перед нами самая обычная преступная халатность, за которую Новикова, Шахурина и курировавшего авиапромышленность Маленкова вполне справедливо было бы судить. Но Маленкова, как мы знаем, Сталин от суда оградил.

Насчет обстоятельств появления заявления Новикова могут существовать только две правдоподобные версии, ни одну из которых нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Можно предположить, что Абакумов от имени Сталина предложил Александру Александровичу сделку: сравнительно небольшой срок в обмен на сведения, компрометирующие Жукова. И маршал согласился. Вторая версия сводится к тому, что заявление о Жукове Новиков написал по собственной инициативе с целью перевести стрелки на Георгия Константиновича, отвлечь внимание следствия, а главное — самого Сталина на «маршала победы» и тем самым добиться снисхождения для себя. Александр Александрович наверняка знал, в том числе из разговоров с самим Жуковым, что Сталин последнее время относится к нему с подозрением и отменил некоторые его решения. В пользу этой версии говорит тот факт, что Новиков в своем заявлении покаялся также в своем поведении по отношению к Василию Сталину, который, как он полагал, затаил на него обиду за то, что тот отказался писать на него представление к генеральскому званию. И тут Александр Александрович действительно попытался перевести стрелки на Георгия Константиновича: «…Жуков хитрит и лукавит душой. Внешне это, конечно, незаметно, но мне, находившемуся с ним в близкой связи, было хорошо видно. Говоря об этом, я должен привести Вам в качестве примера такой факт: Жуков на глазах всячески приближает Василия Сталина, якобы по-отечески относится к нему и заботится. Но дело обстоит иначе. Когда недавно уже перед моим арестом я был у Жукова в кабинете, на службе и в беседе он мне сказал, что, по-видимому, Василий Сталин будет инспектором ВВС, я выразил при этом свое неудовлетворение таким назначением и всячески оскорблял Василия. Тут же Жуков в беседе со мной один на один высказался по адресу Василия Сталина еще резче, чем я, и в похабной и омерзительной форме наносил ему оскорбления». Этого факта Жуков на Совете тоже опровергать не стал.

Какая из версий соответствует истине, повторю, мы не узнаем, наверное, никогда. Но в любом случае заявление на имя Сталина маршал Новиков писал сам. В крайнем случае следователи могли лишь подсказывать отдельные формулировки. Ведь не могли же они знать деталей: когда именно встречались Жуков и Новиков, о чем говорили. Характерно, что Жуков ни одного из приведенных в заявлении фактов на заседании Главного военного совета в июне 1946 года не опроверг.

Несомненно, Жуков в последующие оправдания Новикова, будто свое заявление-донос он писал под диктовку следователей, не поверил, и после освобождения Александра Александровича из тюрьмы порвал с ним все отношения.