Двуликие

Роберт замолчал. Опустил глаза, осознавая всю боль утраты и позволяя прочувствовать ее всем, кто слушал историю. Он предложил зрителям выпить за почившую королеву Эмилию юн Реймстон. На редкие вопросы, отчего он сразу не сообщил о своем спасении, отчего не опроверг новость о своей смерти и смерти королевы, Роберт нашел изящный ответ: мать послала пару писем в Калледион, но они, видимо, затерялись по пути.

– Море не любит меня, – покачал он головой.

– Так уж все и было? – не поверил кто-то.

– Именно так и никак иначе, – ничуть не смутился Роберт.

А ведь действительно не было никакого шторма, который смыл его и мать за борт. Сильный ветер вспенил море, но волны едва добирались до нижней палубы. Не было никакого спасительного корабля, который увез их в Заморье. Не было и жизни в Заморье, за исключением пары месяцев, которые Роберт провел там ради создания легенды. Правдой было лишь то, что он чуть не утонул.

– Всем выпивки за мой счет! – распорядился Роберт и подмигнул симпатичной служанке, которая первая подошла к нему. Остаток вечера и ночь он провел вместе с ней.

С хорошими мыслями Роберт заснул. Проснулся с плохими. Его схватили за плечо и резко подняли на ноги раньше, чем он успел сообразить, что происходит. Вокруг были вооруженные люди – королевская стража.

– Это ты – лжепринц? – спросили у Роберта.

– Нет, я настоящий принц! – возразил он.

Возражения не подействовали на стражников. Роберта выволокли из гостиницы и усадили в крошечную повозку с окном, заколоченным решеткой. Гроб, в котором покоилась королева Эмилия, водрузили на другую повозку. С гробом обращались намного аккуратнее, чем с Робертом. «Лжепринца» охватило волнение, но он старался не подать виду, что испугался. Он разлегся на дне повозки и насвистывал веселую песенку, которую разучил в Заморье. Стражники хмурились. Один из них, который утром назвал Роберта лжепринцем, поравнялся с повозкой и приказал ему замолчать.

– Выдает себя за погибшего принца, а нам с ним возиться, – пробурчал стражник.

Роберт рассмеялся:

– И отчего вы решили, что принц погиб?

– А как же? Все это знают, – ответили ему.

– Кто это – все?

– Да все! Всем известно, что принц и королева погибли во время шторма.

– А их тела, конечно, не нашли? – ухмыльнулся Роберт.

В его словах звучала неудобная правота.

– Кто ж их искать на дне будет? – рассердился стражник и окончил разговор.

Через несколько дней показались знакомые места. Центральный тракт вывел повозку к воротам первой мейфорской стены. За ней вверх по холму уходила аккуратная аллея, на востоке густели леса, а в низине лежало спокойное сине-серое озеро. При виде этого огромного чана воды, который с легкостью может поглотить оступившегося человека, у Роберта внутри все неприятно сжалось.

За второй стеной высились серые башни Мейфора. Многочисленные галереи и переходы соединяли высокие остроконечные башни. Всколыхнулись воспоминания, но Роберт отмахнулся от них и обиженно отвернулся. Он больше не любил это место.

Повозка въехала в последние, третьи ворота, высокие и прочные, которые преграждали путь во двор Мейфора. Здесь Роберта разлучили с его главной ценностью, с гробом матери. Гроб оставили пока у дверей замка, а принца, как он услышал, решили запереть в одну из башен. Роберт достал из-за пазухи запечатанное письмо и вручил его одному из стражников, который охранял гроб. Стражник неодобрительно посмотрел на арестанта, но письмо принял.

– Это доказательство, передайте королю, – пояснил Роберт.

– Король сейчас выйдет, – ответил стражник, с опаской забирая письмо.

Роберта отвели в сторону. Все стояли, в нетерпении ожидая короля. Через несколько минут во дворе показался тот, в чьих руках находилась судьба Роберта. Калледионский король спокойным шагом подходил к гробу, еще не вполне осознавая, что его ожидает. Несмотря на жару, на его плечах покачивалась тяжелая мантия, застегнутая на груди блестящей брошью, а голову увенчивала массивная золотая корона с драгоценными камнями. Роберт мысленно примерил на себя этот образ и улыбнулся.

Король остановился и с презрением посмотрел на гроб. Он обмолвился парой слов со стражниками, и по его приказу они подняли крышку. Джеральд взглянул на лицо женщины-покойницы, а Роберт внимательно наблюдал за его реакцией.

– Это королева, – объявил Джеральд. Ни капли растерянности не отразилось на суровом лице, лишь все то же презрение и, возможно, задумчивость. – Похороним ее как подобает.

За королем подошли и старшие его дети: наследный принц Тео, принц Сердон и принцесса Карленна. Роберт, наверно, и не узнал бы их, если бы не роскошные наряды и драгоценности. При виде их он не почувствовал ничего, что следовало чувствовать к родным людям. А они изумленно глядели на мать, некогда потерянную и вот теперь вернувшуюся, но только ее нельзя было ни обнять, ни поцеловать. И не замечали Роберта.

– А что делать с арестантом, назвавшимся принцем? – спросили Джеральда.

Король задумался. Стражник подал ему запечатанный конверт, переданный Робертом. Неодобрение читалось на лице Джеральда, но он принял письмо.