Дворцовые перевороты

Французская революция не только усилила неприязнь Павла к философии Просвещения XVIII века, но и лишний раз убедила его в том, что российскому государственному механизму требуются серьезные изменения. Екатерининский просвещенный деспотизм, по его мнению, медленно, но верно вел страну к гибели, провоцируя социальный взрыв, грозным предвестником которого был Пугачевский бунт. И для того чтобы избежать этого взрыва, необходимо было не только ужесточить режим, но и срочно провести реорганизацию системы управления страной. Павел единственный из самодержавных реформаторов после Петра планировал начать ее «сверху» в буквальном смысле слова, то есть урезать права аристократии (в пользу государства). Конечно, крестьяне в таких переменах поначалу оставались молчаливыми статистами, их еще долго не собирались привлекать к управлению. Но хотя по приказу Павла было запрещено употреблять в печатных изданиях слово «гражданин», он больше чем кто-либо другой в XVIII веке старался сделать крестьян и мещан гражданами, выводя их за рамки сословного строя и «прикрепляя» непосредственно к государству.

Эта программа была достаточно стройной, соответствующей своему времени, но совершенно не учитывавшей амбиций российского правящего слоя. Именно это трагическое несоответствие, порожденное гатчинской изоляцией и пережитыми душевными волнениями, было принято современниками, а вслед за ними и историками за «варварскую дикость», даже за сумасшествие. Тогдашние столпы российской общественной мысли (за исключением амнистированного Радищева), испуганные революцией, стояли либо за то, чтобы проводить дальнейшие реформы за счет крестьян, либо не проводить их вообще. Если бы в конце XVIII века уже существовало понятие «тоталитаризм», современники не задумались бы применить его к Павловскому режиму.

Политическая программа Павла была не более утопична, чем философия его времени. XVIII век – век расцвета социальных утопий. Дидро и Вольтер предрекали создание просвещенными монархами унитарного государства на основе Общественного договора и видели элементы своей программы в реформах начала царствования Екатерины. Если же приглядеться, то действительным сторонником идеи единого равноправного государства явился ее сын, ненавидевший французских «просветителей». При этом его политическая практика оказалась не более жестокой, чем демократический террор французского Конвента или последовавшие за ним контрреволюционные репрессии Директории и Наполеона.

Первой жертвой преобразований уже в 1796 году стала армия. Среди реформ императора Павла I военная реформа занимает, пожалуй, ведущее место – ведь интерес ко всему, что связано с армией, он проявлял с детства. 4 июля 1762 года Павел был произведен Екатериной II в полковники лейб-кирасирского полка, а 20 декабря того же года пожалован в генерал-адмиралы российского флота. С юных лет собеседниками Павла Петровича были известные военные деятели екатерининского царствования – братья Чернышевы, а также П. И. Панин и М. Ф. Каменский, причем последние, по мнению многих исследователей, сыграли значительную роль в увлечении наследника прусской армией. Впрочем, взгляд на прусскую военную систему как на образцовую для своего времени разделяли ведущие полководцы России – П. А. Румянцев, Н. В. Репнин, П. И. Панин, А. В. Суворов. Так что Павел в данном случае вовсе не был одинок. Таким образом, к началу 1770-х годов Павел Петрович, как под влиянием своих приближенных, так и общеевропейских настроений, сделался убежденным сторонником прусской военной системы. Как реформатор, Павел I решил последовать своему любимому примеру – Петру Великому, как его знаменитый предок, он решил взять за основу модель современной европейской армии, а именно прусской, ведь разве не все немецкое может служить образчиком педантичности, дисциплинированности и совершенства.

Необходимо отметить, что к концу царствования Екатерины II русская армия переживала период упадка. В войсках, особенно в гвардии, царили страшные злоупотребления, дисциплина и боевая подготовка войск находились на чрезвычайно низком уровне. Необходимость реформ в армии была совершенно очевидной.

Реформы в армии были задуманы Павлом Петровичем задолго до восшествия на престол и опробованы в так называемых гатчинских войсках, существовавших с 1783-го по 1796 год. Гатчинский опыт и лег в основу военных преобразований. Сохранившиеся планы и описания маневров гатчинских войск за 1793–1796 годы свидетельствуют, что это была довольно серьезная боевая учеба, несмотря на малочисленность отряда цесаревича. Почему-то сложилось мнение, что Потешные полки Петра I – явление передовое и положительное, а гатчинское войско – кошмар реакции и издевательство над личностью! Но это далеко не так.