Дворец из теней

– Хорошо, что мама не узнала колечко, – сказала она и ткнула мне газетой в лицо. «Новый след в деле о хищении картин», – гласил заголовок. Ниже стояла большая фотография папы Томми, который демонстрировал колечко и утверждал, что, вполне вероятно, это след, который может привести к похитителям. Живот скрутило. Это было моё медное кольцо, блестящее колечко, которое я подарил Уне…

– Мы же договорились, что больше туда не пойдём! – сказала Лина.

В висках стучала кровь. В ушах шумело.

– Всё потому, что вы такие трусливые. – Не понимаю, зачем я это сказал. – Вы не захотели вернуться, потому что думаете только о себе.

Вот такой я болван. Я прошипел эти слова прямо в лицо Лине. Вместо того чтобы извиниться, я напал.

Али сделал шаг вперёд:

– О чём это ты?

– Вы думаете только о себе. – Я немного сник.

– Почему ты так говоришь? – спросила Лина. – Я подарила это кольцо тебе. А теперь оно в газете.

– Уна в беде. – Я сказал это, просто чтобы что-нибудь ответить. В качестве извинения.

– Кто такая Уна? – спросила Лина.

– Та девочка из «Дворца», – ответил я.

– Ты с ней подружился?! – Оба удивлённо уставились на меня.

Я кивнул, потому что не мог сказать «да».

Я снова взглянул на газету. Подозрительное медное кольцо обнаружили на кухне, написали в газете. Никто из сотрудников его не опознал.

– Мама с папой до сих пор в ярости после визита начальника полиции. А ты продолжаешь уходить из дома по ночам? – спросил Али.

Лина ничего не сказала. Она так разозлилась, что казалось, ещё чуть-чуть – и она в меня плюнет.

– Уж извините, но у Уны серьёзные проблемы, поэтому… – Не знаю, почему я это сказал. Я так думал. Или надеялся. Это могло объяснить, почему я оказался таким плохим другом.

– Что ты называешь серьёзными проблемами? – спросила Лина.

– Вы как дети, – сказал я. – Только потому, что ваши родители слегка разозлились, вы…

– Фу… – Лина поморщилась.

– Ты хуже Томми, – сказал Али.

Я понимал, что зашёл слишком далеко: нужно было промолчать, попросить прощения, пока всё не стало ещё хуже. Но я не мог. Я словно окаменел.

– Трусливые зайцы, – сказал я.

Вот теперь Лина плюнула. Большой сгусток слюны шлёпнулся прямо пред моими сланцами.

Они сбежали вниз по крыльцу и скрылись из виду.

Я долго смотрел им вслед. Ну и дурак же я!

К счастью, мама не успела прочитать в газете о медном кольце. Она сидела, склонившись над телефоном, и пила кофе. Я взял мюсли в шкафу и сел завтракать. Я разозлился. И ещё мне было стыдно. Я повёл себя как полный идиот.

– Лина какая-то невесёлая, – сказала мама.

Я не ответил. Не хотел говорить об этом.

– Я знаю, что иногда она бывает грубой. А когда она ошибается, ей очень сложно признать свою ошибку.

– Единственный, о ком она беспокоится, – это о себе, – пробурчал я.

– Иногда так и кажется, – сказала мама. – Но Лина очень хороший друг.

Внутри меня всё забурлило. Потому что мама права. Лина добрая. Лина всегда готова на всё ради друзей. Плохим другом оказался я.

Остаток дня я бродил по дому. Чтобы порадовать родителей, я подстриг газон, хотя его и не требовалось стричь. Я зависал в мобильном, смотрел один видеоролик за другим, и ещё один, и ещё один, делал всё, чтобы не думать о Лине и Али. Я перечитал переписку с Уной. Она просила меня прийти, но не днём, потому что они придут в ярость. Она настаивала, что должна мне что-то показать. Разве это не просьба о помощи? И что я ей на это ответил?

«Я не могу», – ответил я.

А надо было написать: «Я не осмелюсь».

В придачу ко всему я поссорился с Линой и Али.

Я не заслуживаю друзей. Я не прихожу, когда они меня зовут, и не выполняю обещаний. А если мне представляется возможность, вру напропалую.

За ужином никто ничего не говорил. Но было не так тихо, как обычно. Родители молчали не потому, что злились. Между ними не летали молнии, когда они переглядывались за столом, и их движения не были нервными. Скорее наоборот, они казались мягкими и добрыми. Они говорили нежными, приятными голосами. Неужели я прав? Неужели они перестали злиться друг на друга? Неужели мама сказала правду, когда я спросил её, не собирается ли папа съехать от нас? Она сказала тогда, что ничего плохого не происходит. Неужели я всё это себе вообразил?

После ужина папа принёс из холодильника две большие коробки мороженого.

– Ешь сколько хочешь, – сказал он, ставя их на стол.

Я смотрел на него, открыв рот. Мне никогда не позволяли съесть мороженого столько, сколько я захочу. Мама с папой внимательно следили, чтобы я съел не больше двух шариков. Максимум три, если я очень хорошо себя вёл.

У мамы в глазах стояли слёзы. Она сидела прямо напротив меня. Папа сидел рядом со мной. Он положил руку мне на спину, но я стряхнул её. Я уже понял, что они хотят сказать. Я заталкивал в себя мороженое, глядя в стол. Я взял ещё мороженого, полил сверху шоколадным соусом и затолкал в себя. Почему никто ничего не говорит?

– Ты, наверное, уже заметил, что у нас не всё ладно… – начал папа.

Я не смог ответить. Я просто отказывался отвечать.

Мама потянулась через стол и взяла меня за руку, но я отдёрнул её.