Дворец из теней

Хлопнула дверь дома, и показался его отец. Он воткнул в уши наушники и побежал вверх по гравиевой дорожке. Мы наблюдали за ним. Никогда не видел, чтобы кто-то с таким выражением смотрел на собственного отца. Томми казался перепуганным до смерти.

Его папа пробежал по дороге над нами, и зелёный спортивный костюм скрылся из виду.

– Ты даже не догадываешься, во что вмешался. Папа разговаривал о тебе по телефону с начальником полиции. Они друзья. Если ты не прекратишь, во всём обвинят именно тебя, – он сильно ткнул меня пальцем в грудь. – На этот раз ты должен меня послушать. Держись подальше от «Дворца».

Они занимаются не только этим

Я брёл по лесу. Сверху мне был виден пляж. У волейбольной площадки собралось много народа, но Томми я не заметил. Или он там? Трудно разобраться, кто где. А вот музыка до меня долетала.

Я вышел к дереву, на котором несколько лет назад мы с Линой и Али построили домик. Там всё ещё лежало несколько перекрещенных досок. Стройматериалы нам дал папа Али. Он помог нам закрепить толстые доски, с остальным мы справились сами. Как же это было здорово. Мы возились здесь от восхода до заката, а в обеденное время мама или папа приносили нам еду. Вечером руки приятно покалывало, в носу стоял запах леса, и мне снились сны о хижинах на деревьях. Когда всё было готово, мы устроили новоселье. Пришла даже мама Лины. Мы ели пирожные и сладости и запивали их лимонадом, а мой папа согласился переночевать в лесу. Он устроился в палатке на земле, а мы с Али и Линой – в домике на дереве. Как это было здорово! Но в один прекрасный день мы пришли в лес поиграть, а домик оказался разрушенным. Я ещё не видел, чтобы Лина злилась так, как в тот день. Она понеслась прямо к спортивной площадке и прыгнула на Томми. Мохаммед и Питер даже не успели среагировать. Она прицепилась к Томми, как репейник, и при этом колотила его и пинала ногами. Он потом несколько недель ходил с фингалом под глазом.

Думая об этом случае сейчас, я испытывал жалость к Томми. Неудивительно, что он такой, если у него дома творятся такие дела.

Я уселся на пень и, достав мобильник, нашёл в Сети фотографию начальника полиции. «Пер Улавесен, начальник полиции» – было написано под фото чёрными буквами.

Сердце заколотилось сильнее. Томми сказал, что его папа разговаривал обо мне по телефону с начальником полиции. Почему они говорили обо мне?

Я сделал скриншот и написал Уне: «Ты когда-нибудь видела этого человека?»

Я несколько раз подумал, прежде чем отправить сообщение. С одной стороны, было бы правильно не общаться с ней, просто забыть обо всём. Но ничего не получалось. Мне не удавалось забыть Уну, как бы я ни старался.

Я отправил сообщение, понадеявшись, что она напишет, что никогда раньше его не видела.

Уна быстро ответила: «Это друг босса».

Томми тоже так сказал. Его папа и начальник полиции – друзья.

Я представил себе Уну в темноте позади барной стойки с лицом, освещённым экраном телефона.

Я написал ещё одно сообщение: «Он начальник полиции. Думаю, они хотят запугать меня, чтобы я держался подальше от „Дворца“».

«Они занимаются не только этим», – ответила Уна.

«Что ты хочешь сказать?»

«Расскажу – не поверишь. Ты должен прийти и увидеть всё сам».

«Но…» Я перестал писать.

Я уже говорил ей, что не смогу прийти.

Я сидел, вертя в руках телефон, и поглядывал на море. Скалы вдоль кромки воды были острыми. На горизонте виднелись белые кучевые облака. В лесу за моей спиной собрались тени. Жуки копошатся в земле. Что мне сказать Уне? Что мне делать?

Говорите, ничего плохого не происходит?

Я пребывал далеко в сонном царстве, как вдруг наступило утро и меня разбудил мамин крик. Вчера вечером она тихо прошла мимо моей комнаты, а потом заглянула в дверь, чтобы удостовериться, что я на месте. Она подошла к кровати и обняла меня. «Если бы тебя сейчас здесь не оказалось, не знаю, что бы я сделала», – сказала она.

Сейчас она кричала снизу из гостиной:

– Пришли Али и Лина!

Я уткнулся лицом в подушку. Не помню, когда я в последний раз так хорошо спал.

Я ещё не совсем проснулся, но быстро выбрался из кровати. Али разве не под домашним арестом? Я оделся и сбежал вниз по лестнице, но, войдя в коридор, понял: что-то не так. Глаза Лины горели, но не от радости. В руках она держала свёрнутую в трубочку газету. Али размахивал руками.

– Выйдешь с нами на улицу? – тихо спросила Лина.

Я вышел вслед за ними на крыльцо. Лина плотно закрыла за нами дверь, чтобы мама не услышала наш разговор, а потом приблизилась почти вплотную ко мне:

– Ты ведь был там ещё раз!

Я ничего не понимал. Откуда они об этом узнали? Лина развернула газету.