Двор Ураганов

Джуэл резко подняла глаза и заглянула в мои. Лазурные зрачки бессмертной волновались, как два озера, по поверхности которых гулял весенний бриз. Ее взгляд, в отличие от большинства кровопийц, еще не успел полностью схватиться льдом.

– Да нет же, он любит меня! – горячо возразила леди. – Без него я бы умерла!

– Вы хотите сказать, что умерли из-за него. Напомню, что именно лорд трансмутировал вас, сначала убив для этого.

– Убив, он даровал спасение, – прошептала прекрасная англичанка.

Пыл в ее голосе, и даже больше – страстность, озадачили меня.

– Стерлинг Рейндаст – шпион, готовый на любую низость.

– Нет, он вовсе не такой, каким вы его описываете, – оборвала меня Джуэл. – Вы его не знаете по-настоящему. И меня вы совсем не знаете.

– О вас я знаю больше, чем кажется. Ваш аристократизм – лишь ширма. На самом деле вы – девушка с улицы.

Дождь, стучавший по крыше навеса, воодушевился, напомнив барабанную дробь, под которую поднимают театральный занавес во время спектакля. Было ужасно неловко говорить о бедной юности Джуэл, зная секреты собственного титула. Но леди не знала, и в этом мое преимущество. Я с усилием напомнила себе, что передо мной не молодая, как я, девушка, а оживленный труп. Несмотря на свою недавнюю трансмутацию, Джуэл наверняка уже выпила с десяток пузырьков крови, выкачанных из простолюдинов, а может, даже попробовала свои новенькие острые клыки на их шеях.

– Да, правда, я родилась простолюдинкой, а не графиней. Я не отрицаю своего скромного происхождения, даже призналась в нем Бледному Фебюсу во время нашего свидания, он не был шокирован. В родной деревушке Девоншир твердили, что у меня прекрасный голос. Два года назад, грея мечту стать оперной певицей в королевском театре, я переехала в Лондон. Но когти большого города безжалостно разорвали деревенскую девчонку. Закончилось тем, что, оставшись без крыши, я вынуждена была выступать на улице, чтобы заработать на милостыню.

Судить о Джуэл как о глупой дурочке, когда она изъяснялась на вымученном, плохом французском, было легко; но сейчас, слушая о невзгодах девушки, рассказанных на выразительном английском, я была глубоко тронута. Не знаю, что меня взволновало больше – факт, что простолюдины Англии могли разъезжать по стране без необходимости соблюдать закон о невыезде, или лицо графини, заметно оживившееся, когда она говорила о своем недавнем смертном прошлом.

– Лорд Рейндаст нашел меня на тротуаре, на углу улицы. Была дождливая ночь, совсем как эта, – шептала вампирша, утонув в воспоминаниях. – Он протянул мне руку, никто до него так не делал.

Губы бессмертной дрогнули. Несмотря на соперничество, что разделяло нас, мне стало жаль девушку. Я прикоснулась к ее пальцам, прикрытым ажурным кружевом: они были ледяными.

– Лорд Стерлинг, может, и протянул вам руку, но не открыл своего сердца, – заметила я. – И он не колеблясь отдаст вас другому, потому что так выгодно английской короне.

Джуэл покачала головой, прозрачные веки трепетали, как крылья потерянных ночных мотыльков. Девушка все еще верила в волшебные сказки, живущие в ее воображении.

– Мы снова увидимся после свадьбы, – продолжала она дрожащим голосом, тем самым, который завораживал монстров и очаровывал пиратов. – Брак с Бледным Фебюсом – политический шаг. Но наша связь со Стерлингом – вечна, я знаю это. Он будет приходить ко мне в то время, когда мой муж спит; каждый официальный прием, как на Антильских островах, так и в Англии, станет поводом для тайных свиданий; став запретной, наша любовь окрасится новой страстью.

– Вы действительно в этом уверены?

Настал момент, каким бы мучительным он ни был, открыть леди глаза. Для ее блага и для моего… а особенно для блага Фронды. Этой ночью мне необходимо вернуться на «Уранос» победительницей, встретиться с Бледным Фебюсом и получить «El Corazón»!

Из кармана кожаных кюлотов я вытащила документ, который получила от Поппи накануне отъезда. При свете лампы открыла его, демонстрируя печать, клеймо и элегантный почерк лорда.

– Пропуск, подписанный вашей так называемой «вечной любовью». Этой бумагой он приглашает меня отправиться в Англию, но не через год, по случаю какого-то официального приема, который, вероятно, никогда и не состоится, а сегодня ночью.

Глаза Джуэл распахнулись от изумления, зрачки сузились. Вопреки желанию вампирши кончики ее клыков вытянулись над губами: ревность уничтожила образ невинной девушки, ее сменила жуткая хищница.

– Я не верю! Он мне клялся, что между вами ничего нет!

Сердце мое бешено колотилось. Значит, Стерлинг и Джуэл уже обсуждали меня… и ему пришлось оправдываться и объяснять, что чувств между нами нет. Хотя мне твердил обратное, утверждал, что им движет забота. Кому он лгал? Джуэл? Мне?

– «В период ухаживаний мужчины – апрель, а после свадьбы – декабрь», – продекламировала я слова Стерлинга и его идеала – Уильяма Шекспира.

– Простите? – не поняла Джуэл.