Двор Ураганов

– Сомневаюсь. Тропическая температура в склепе указывает на отсутствие Бледного Фебюса в ближайших лье от нас. К тому же со вчерашнего вечера ни одна птица не ответила на мой призыв, из чего делаю вывод, что пути, ведущие на поверхность, либо преграждены, либо очень далеко. Музыка исходит из самого Клыка Смерти.

Лорд указал пальцем на темный вход в скале, откуда струились звуки.

– Может, узкое отверстие ведет в пещеру, смежную с нашей?

Задумавшись, мы умолкли, слушая продолжение сонаты. Обретет ли Бледный Фебюс покой, если, наконец, услышит законченное произведение, неотступно мучившее его? Мелодия странным образом дарила мне чувство наполненности. Раньше, слушая помпезные хоралы гематического Факультета, воспевающие господство повелителей ночи, будь то в деревенской церквушке на Крысином Холме или в монументальной Королевской Часовне Версаля, я не испытывала ничего, кроме скуки. Но этой ночью приглушенные ноты разбередили душу, внушив почти религиозные чувства. Почему? Как? Мелодия прекратилась до того, как пришли ответы.

Почувствовав головокружение, вызванное волнующими звуками сонаты, духотой, настойчивой потребностью в настойке, я покачнулась. Нужно присесть, да, сейчас станет лучше… Когда я опустилась, ощущая дрожь в коленях, мои босые ноги соскользнули с мокрого камня. Я попыталась удержаться, но из-за цепей, сковавших руки, не сумела…

… и упала в воду.

– Жанна! – За возгласом последовал громкий всплеск: Стерлинг нырнул, не раздумывая.

Я видела, как он, извиваясь угрем, рассекая толщу воды, рванул в мою сторону. Запястья его, как и мои, были скованы. Черные фигуры торпедой устремились ко мне, опережая вампира. Где та отважная охотница, вплавь поднимавшаяся по рекам Оверни? Я барахталась, но силы были на исходе, навалилась усталость, ноги превратились в желе…

Как тогда, во вспоротом брюхе «Ураноса», перепончатые руки обхватили мои икры, но не для того, чтобы увлечь за собой на дно. Мощные хвосты полурыб-полулюдей выбросили меня на камень, куда я приземлилась, сгруппировавшись, чтобы смягчить удар. Почему сирены упрямо сохраняют мне жизнь? Спасают, чтобы сожрать позже? Как пауки, выжидающие несколько дней, наблюдая за трепыхающейся в паутине добычей?

Кое-как вскарабкавшись, разодрав локти до крови, я приготовилась вновь броситься в воду, чтобы спасти Стерлинга. Лорд с трудом держался на поверхности, поднимая большие брызги. Однако одна из сирен преградила мне путь, поднявшись во весь рост у края камня.

Я в ужасе застыла, задыхаясь от запаха гнилой рыбы, исходившего от существа. Хотя я уже видела тварей, охранявших реликварий, шок все равно был столь же силен, как и при первой встрече. Эти красноватые жабры… чешуйчатые слуховые проходы… эта разверстая пасть с выступающими вкривь и вкось клыками, будто обезумевшая природа решила впихнуть туда как можно больше зубов. В уродливом существе меня поразили, как и десять дней назад в реликварии, большие, молочного цвета глаза сирен. И снова вспомнились парижские упыри.

– Послушай меня! Я не прыгну, если ты спасешь вампира! – крикнула я, дрожа от страха, указывая пальцем на Стерлинга. – Ты и твои сестры, вынесите его на твердую землю, как вынесли меня. Сейчас!

Прошла секунда. Сирена не двигалась. Затем, опираясь перепончатыми руками на камень, опустилась в воду. Вскоре хвост, удлиненный плавником с шипами, бесшумно исчез. Тень присоединилась к другим фигурам. Чудовища сгрудились вокруг лорда и единым рывком выбросили его в воздух, не всплывая на поверхность.

Рейндаст приземлился на свой камень, перекатился на спину.

Страх, одышка, усталость – все обрушилось на меня, кувалдой сбив с ног. Опьянев, я рухнула на колени.

– Что будем с ней делать? – вибрирует голос в ночи.

– Мудрее будет избавиться.

Не так давно, в Париже, я испытала ужас быть съеденной заживо: застряв в подземных галереях столицы, я слышала, как упыри обсуждали меня, словно дичь. Но это ничто по сравнению с тем шоком, что я переживаю сейчас. Ибо голоса, обсуждающие мое право на жизнь, принадлежат не ночной мерзости… а моим собственным родителям!

– Слишком опасно ее оставлять, – озабоченно произносит отец. – Эксперимент не удался.

– Но она кажется такой безобидной… – тревожно отвечает мама.

– Это видимость. Она могла бы воплотить в себе прекрасные надежды, но превратилась в страшную угрозу. Ты знаешь, каким способом мы ее создали: нечеловеческим. Пробы ее крови и кожи заражены тьмагной. Ты видела ее отражение в зеркале? Это нечисть!

Лавина обвинений лишила меня последних сил. Ложь… Ложь, продиктованная Тьмой, которая течет в моих венах, с тех пор как я глотнула «Глоток Короля». Ах, если бы я никогда не окунала в него своих губ!

– Сегодня она кажется безобидной, а что будет через несколько лет? – бормочет отец. – Мое сердце тоже разбито, но подумай о Бастьяне, Валере. Мы не можем допустить, чтобы в нашей семье, под нашей крышей жил непредсказуемый монстр.

«Ваша семья и моя тоже! – хочется мне крикнуть. – Даже если мое детское отражение призрачно, став взрослой, я не стану чудовищем, как Бледный Фебюс».