Двойные игры адвоката

Но все оказалось намного проще, чем он предполагал. Лариса Ивановна не насмеялась над ним, а сделала так, что он почувствовал себя на высоте. К своему удивлению, Аркадий обнаружил в немолодой подруге целую лавину нерастраченных чувств. Она предавалась любви жадно, со страстью и отчаянием женщины, стремящейся отсрочить свой закат. Это было для него странно, ново и совсем не походило на то, что он обычно испытывал с Катей или другими молодыми женщинами. В общем, для него это был, пожалуй, самый ошеломляющий чувственный опыт за всю жизнь. И если бы не противное осознание того, что в этот раз его использовали так, как он обычно использовал других, Серебровский мог искренне сказать: он хорошо провел время.

Домой он вернулся ближе к полуночи, опасаясь, что Катя почувствует аромат чужих духов, которыми Лариса Ивановна душилась слишком щедро. Но опытная женщина тактично предложила ему принять душ, что он и сделал в ее просторной, выложенной розовым кафелем ванной. Он чувствовал себя как любой неверный муж, возвращающийся домой после гулянки. Это тоже было для него странно, потому что Катя отнюдь не была единственной женщиной в его жизни. Он позволял себе легкий, ни к чему не обязывающий флирт с симпатичными девушками – в магазинах, заводской столовой, метро. У него случались связи на одну ночь, которые происходили в основном, когда Катя уезжала навестить родителей. Но тогда он не чувствовал себя виноватым, только если чуть-чуть. А теперь произошло нечто такое, за что ему было перед женой стыдно. Аркадий знал, что о своем приключении не расскажет даже друзьям. Чего доброго, они сочтут его альфонсом. Он себя таковым не считал. Ведь он не брал у Ларисы Ивановны денег!

Кате пришлось соврать про аврал на работе, а так как он и вправду выглядел утомленным, жена не заподозрила ничего предосудительного. Конечно, после этого вечера занятость супруга резко возросла. Он стал задерживаться на работе, а иногда даже ездить в командировки. Катя не противилась. Она понимала, как важно ее мужу реализовать себя. Она гордилась тем, что Аркадия наконец оценили на работе. Ее радовало, что он перестал быть мрачным и подавленным, желчным при оценке чужих достижений. Но вместе с этим она ощущала, что теряет с ним прежнюю тесную связь. Внешне все оставалось как прежде. Правда, теперь на их столе чаще стали появляться деликатесы, а в шкафу мужа – модные рубашки с заграничными лейблами. Он ей что-то рассказывал про бартер. Она ему верила. Катю печалило лишь то, что они стали слишком мало времени проводить вместе. Но она понимала, что такова участь всех жен, мужья которых стремительно делают карьеру. Признанием заслуг Аркадия стало то, что, когда на их отдел выделили двухкомнатную квартиру, получил ее он. Катя не знала, что этому фантастическому событию предшествовал скандал. В отделе было немало нуждающихся в жилье экономистов. Тот же Пал Палыч, ютящийся вместе с женой у тещи. Когда квартира досталась молодому специалисту, в отделе поднялась волна сплетен и домыслов. Милая Лидочка, подружка Аркадия по курилке, мела языком лучше, чем метлой. Может, ее бесило, что приятель внезапно бросил курить. Может, она просто была разочарована тем, что между ними так ничего и не произошло. Но факт оставался фактом: общение между ней и Аркадием прекратилось. Добрые тетеньки в тапках, подкармливавшие молодого человека пирогами, бросили это занятие и только поджимали губы, когда Аркадий обращался к ним с просьбой или приветствием. Лариса Ивановна, для которой настроения в коллективе не были тайной, подавила революцию в зародыше. В один прекрасный день она вызвала к себе Лидочку, держала ее у себя час, а затем выпустила в отдел бледной и заплаканной. На следующий день Лидочка тихо подала заявление об уходе по собственному желанию. Экономисты затаились. Терять работу, когда в стране царила неразбериха, для многих оказалось бы катастрофой. Через неделю жизнь в отделе потекла привычным ручейком…

Глава 8

– У Кати однажды уже была попытка самоубийства, – сообщила Светлана Дубровской. – Она пыталась вскрыть себе вены.

Елизавета вдруг вспомнила, что запястья Серебровской были всегда прикрыты – то рукавами халата, то трикотажными браслетами на манер спортивных напульсников. Теперь она поняла, что Катя скрывала под ними шрамы от порезов.

– Это случилось из-за Аркадия? – спросила Лиза.

Ответ был очевиден.

– Ну разумеется! Других причин и быть не могло. После того как Катя оставила работу, Аркадий сделался альфой и омегой ее существования. Ее день начинался, когда она провожала его на службу в банк, заканчивался, когда он возвращался домой. В промежутке между первым и вторым она ждала его с тоской собаки, глядящей на дверь в ожидании хозяина. Я говорила ей, что так нельзя, уверяла, что глупо хоронить себя в стенах дома. Но Катя была глуха к моим словам. И еще она тяжело переживала его измены…