Двери во Тьме

Нет, не ребенок. И к риску привыкла, так что лишних проблем себе искать не будет. Но когда меня рядом нет – все равно волнуюсь. И знаю, что чем дальше, тем хуже будет, потому что мы действительно задели что-то большое, черное и очень грязное. И всю эту грязь, и все это зло развели здесь люди, живые люди, которые где-то здесь, рядом, и которые не хотят, чтобы их паскудные секреты вышли на всеобщее обозрение. Можно бы и не лезть, но… но у нас есть цель.

– Ты сейчас куда?

– К Ивану – и с ним на Ферму.

– Ну давай, езжай. Осторожно только.

Я осторожно. Я даже карабин из рук не выпускаю, равно как и Федька без автомата никуда. В машину сел – и над головой подвесил, в обрезиненные крючки, что приварены к каркасу. Машина военная: немцы тоже с оружием на ней ездили.

По пути оглядываться начал, смотреть – не сел ли нам кто-нибудь на хвост, – но ничего подозрительного не увидел. Машин все же в городе немного, любой хвост заметить проблемой не будет, пожалуй. Так что если кто-то и намерен за нами следить, то действовать он будет умнее, как мне кажется.

Иван был на месте, на «Ване-комсомольце». Федька с ним остался чаи гонять, а я к Пашкину побежал. И застал того прямо в дверях его конторы, явно куда-то направлявшегося.

– Михал Михалыч, а я насчет книги регистрации машин, – напомнил я о себе.

Тот задумался на секунду, вспоминая, потом кивнул, сказав: «Пойдем!»

Идти пришлось недалеко – в двухэтажное здание, прижавшееся к самой проходной. Пашкин потянул дверь, потопал валенками на крыльце, сбивая с них снег, и вошел внутрь, в темный, пахнущий сыростью подъезд. Сразу толкнул скрипнувшую дверь в какую-то комнатку у самого входа и махнул мне рукой, приглашая идти за ним.

– Ляксандрыч, тут парню помочь надо, – обратился он к средних лет лысоватому мужику со светлыми усами, одетому в военную форму, с красной повязкой на рукаве. На повязке было написано по трафарету белым: «Начальник охраны». Вот так, никто не ошибется.

– Какие проблемы? – спросил тот, протягивая мне руку. Ладонь оказалась на удивление широкой и крупной для человека такой комплекции, я даже удивился. – Матвейчук Борис.

– Бирюков, Владимир.

– Помнишь, когда «Карась» в последний раз ушел? – спросил Пашкин. – Тогда еще матроса с него тварь покусала, помнишь?

– Помню, ясное дело.

– Журнал с проходной на тот день посмотреть.

Ляксандрыч кивнул, встал из-за стола и подошел к большому двустворчатому шкафу. Вся верхняя полка его оказалась уставлена толстыми журналами, на корешках которых аккуратно были написаны даты.

– Так, – сказал начальник охраны, проводя пальцем по матерчатым корешкам. – Вот этот.

Он вытащил один из журналов, хлопнул его на стол, жестом предложив нам садиться. Что мы и сделали. Ляксандрыч толстыми как сардельки пальцами быстро перекидывал листы, пока не нашел нужной даты.

– Вот оно, – ткнул он пальцем в страницу. – Запись про выезд машины с раненым.

– Что за машина? – подался я вперед, одновременно вытаскивая из сумки блокнот.

– А вот, – он провел пальцем по строчке. – ГАЗ – полутонник, шестьдесят восьмой… и номер… вот, перепиши.

В моей действительности такой машины, как ГАЗ-68, не было, а в этой была. С тех пор как в здешнем сорок третьем году наладили производство военных внедорожников АР-43 в Москве, завод в тутошнем Горьком перешел на выпуск другой версии советского джипа ГАЗ-67 – с удлиненной базой и иногда закрытым кузовом, санитарной машины и чего-то вроде пикапа, маленького грузовичка, на который иногда устанавливали зенитные пулеметы. Вот из таких грузовичков здесь любили делать развозные фургончики – крепкие, проходимые и достаточно грузоподъемные.

– А вот это что за фамилия? – спросил я, переписывая номер. – Водитель?

– Точно, водитель, – ответил начальник охраны. – Играшин Вэ Вэ. Что-то еще надо?

– Угу, если можно, – кивнул я. – Откуда машина и к кому приезжала. И когда.

– Когда – скажу, – ответил тот, перелистнув страницу назад. – С утра и приехала, въезд в пять-пятнадцать. А вот чья машина и к кому – не знаю.

– К «Карасю» и приезжала, – уверенно сказал Пашкин. – Я их там сто раз видел. И водила всегда один и тот же был. Водку он забирал прямо с баржи.

– Это когда она с грузом приходила, так? – обернулся я к Пашкину.

– Ну да.

– А тут баржа уходила, верно?

– Привез чего-то, наверное. Да помню я и машину, и шофера – вечно здесь крутился.

Слово «шофер» Пашкин произнес с ударением на «о», как «шо́фер».

– А машина частная или конторы какой? – решил я уточнить.

– Не знаю, – развел руками Пашкин, – чего не знаю, того не знаю. Написано на будке ничего не было, это точно.

– А на КПП кто тогда дежурил? Можно с ним поговорить будет? – вновь обратился я к Матвейчуку.

– Дежурил… – глянул он в журнал, на подпись вахтера. – Ляхов дежурил, но он уволился уже. Костя Ляхов.

– А где сейчас?

– На рынке, тоже в охране. Найдешь его, не проблема.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Пашкин вышел со мной, тряхнул руку на прощанье и почесал через заснеженную территорию куда-то по своим делам.