Дверь в лето

— Извините меня, — он подошел к пульту и вызвал пресс-бюро ратуши: — Элф? Это Пот Брин. У тебя еще на руках эта история? Да, да, акт стриптиза. Сегодня есть что-нибудь новое? — он подождал. Миди показалось, что на другом конце провода кто-то выругался. — Не бери в голову, Элф. Не может же эта жара длиться зечно. Итак, девять? Хорошо… можешь добавить еще один случай. Бульвар Санта-Моника, далеко за полдень, никаких арестов, — потом добавил: — Нет, ее имени никто не записал. Дама средних лет в парике. Я случайно наблюдал это… Кто, я? А почему я должен был вмешиваться? Но это была очень, очень интересная картина.

Он положил трубку. Миди сказала:

— Парик? В такую-то жару?!

— Может, мне снова связаться с ними и назвать ваше имя?

— Нет!

— Смотрите. Теперь мы поговорим о миссис Коупли. Мне бы очень хотелось узнать, что вы при этом чувствовали и что думали, когда раздевались.

Она недоверчиво сдвинула брови.

— Минуточку, Потифар, я правильно поняла? Девять других женщин сделали то же самое, что и я?

— О, нет, девять их было сегодня. Вы… — он запнулся, — …триста девятнадцатый случай в городе Лос-Анджелесе и округе с первого января. О других частях США никаких сведений у меня нет, но предложение не сообщать о нашем случае исходило от Службы Безопасности Восточного Побережья, а это доказывает, что у них там те же проблемы.

— Вы имеете в виду, что женщины раздеваются у всех на виду по всей стране? Это просто эпидемия какая-то! — он промолчал, и она снова покраснела. — Ну, это поразительно, если даже я…

— Нет, Миди, один такой случай может шокировать, но триста — уже не шокируют. Они интересны с научной точки зрения, поэтому я бы охотно узнал, что вы чувствовали при этом. Рассказывайте дальше.

— Но… Хорошо, я попытаюсь. Я уже говорила вам, что не знаю, почему это сделала. Я и сейчас не знаю. Я…

— Вы можете это вспомнить?

— О, да! Я помню, что расстегнула застежки на своем платье, еще помню, что думала — мне надо поспешить, потому что видела автобус, остановившийся двумя перекрестками дальше. И потом: как хорошо я себя чувствовала, когда, наконец, э… — она замолчала. — Но я не знаю, почему.

— О чем вы думали перед тем, как остановились возле скамейки на остановке?

— Я не помню.

— Представьте себе улицу еще раз. Что проезжало мимо? Где были ваши руки? Не ударялись ли ваши ноги друг о друга? Был ли кто поблизости? О чем вы думали?

— Ну, кроме меня на скамейке больше никого не было. Руки были у меня на коленях. Эти типы в странной одежде стояли поблизости, но я не обращала на них внимания и вообще мало о чем думала, кроме того, что у меня болят ноги и хочется домой. А еще о том, как невыносимо жарко и душно сегодня. Потом… — она устремила взгляд вдаль. — Внезапно я осознала, что я делаю, и что мне необходимо сделать это как можно быстрее, поэтому я встала и… и! — голос ее стал резким.

— Спокойнее, — сказал Потифар. — Самое главное, что вы никогда больше этого не сделаете.

— Что? Но, мистер Брин!.. Я же никогда этого не делала!

— Конечно нет. Что было потом?

— Ну, вы накинули на меня плащ… Что было потом, вы знаете, — она взглянула ему прямо в лицо. — Скажите, Потифар, зачем вам этот плащ? Уже целую неделю не было ни капли дождя. Это самый сухой и жаркий сезон за много лет.

— Если сказать точнее, то с шестьдесят восьмого года. И несмотря на это, я беру с собой плащ. Это только мое предчувствие, но думаю, что если все же пойдет дождь, то он хлынет из всех разверстых хлябей и будет лить сорок дней и ночей.

Она подумала, что он шутит, намекая на всемирный потоп, и рассмеялась. Но он сказал:

— Вспомните, как вам в голову пришла эта идея.

Она повертела бокал в пальцах и задумалась.

— Я просто не знаю.

— Этого я и ожидал, — кивнул он.

— Почему? Может, вы думаете, что я сошла с ума?

— Нет. Я думаю, что вы действительно не могли защититься от этого, что вы не знали, почему, и что знать этого не могли.

— Откуда вы знаете? — жалобно спросила она.

— Знаю. По крайней мере, у меня есть несколько цифр. Вы никогда не интересовались статистикой, Миди?

Она покачала головой.

— Цифры меня только пугают. Разве мы не можем оставить статистику в стороне? Мне бы очень хотелось знать, почему я это сделала.

На этот раз он был совершенно серьезен.

— Я думаю, мы лемминги, Миди.

Она посмотрела на него сначала смущенно, потом испуганно.

— Вы имеете в виду этих маленьких мохнатых зверьков, которые…?

— Да. Которые через равные промежутки времени отправляются в свое смертельное путешествие и миллионами, сотнями миллионов погружаются в море. Спросите лемминга, почему он это делает. Если вы сможете удержать его от гибели на достаточно долгое время, он, надо думать, ответит вам, как студент-зубрила, который пытается узнать все ответы. Он делает это, потому что должен сделать. Мы тоже.

— Вы говорите странные вещи, Потифар.