Дверь в лето

— Деньги вам не понадобятся. Это будет величайший парад всех времен, бесконечный парад, целые мили чудес, одно чуднее другого. А вы точно не тот, за кем я слежу?

— Не думаю. А не подскажете ли вы, как в этой толпе найти женщину с собакой?

— Будь она здесь, я бы ее высмотрел. Знаете, лучше всего поищете на Ченэл-стрит. Если бы я был женщиной с собакой, я бы подался именно туда. Женщины любят носить маски, так что смотрите, не обознайтесь.

Джон поднялся.

— А как попасть на Ченэл-стрит?

— Идите через центр, мимо Оперы, потом поверните направо, к Стадиону Роз. Будьте осторожны: вам придется пересечь кусочек Небраски, а там хозяйничает Ак-Сар-Бен. Там всякое бывает. Потом пройдете Калаверас-Кантри и, если одолеете лягушек, окажетесь на Ченэл-стрит.

— Еще раз спасибо!

Джон пошел к центру, высматривая женщину с собакой, но, пробираясь сквозь толпы, успевал увидеть много забавного. Он заметил собаку, но это была собака-поводырь, и это тоже было чудом: человек и пес странствовали вместе и никто из них не мог обойтись без другого.

Наконец, он добрался до Ченэл-стрит. Это был самый что ни на есть подлинный Нью-Орлеан, все были в масках, праздновался Скоромный Вторник. Джон купил маску и отправился дальше.

Казалось, поиски его безнадежны. Всю улицу запрудила толпа, все хотели посмотреть на Чудищ с Венеры. Едва можно было дышать, куда уж тут искать кого-то. Джон отступил на Бурбон-стрит, оказался во французском квартале — и увидел собаку.

На ней был клоунский костюм и острая шапочка, но это был пес, похожий на Трампа.

Джон протянул ему сосиску.

— Где она, старик?

Пес тявкнул и нырнул в толпу. Джон подался было за ним, но тут же отстал — вокруг яблоку негде было упасть. Но теперь он был уверен, что если уж нашел пса один раз, найдет и другой. Ведь именно на маскараде он познакомился с Мартой: она была прекрасной Пьереттой, он — толстым Пьеро. Они вместе смотрели на закат, а к следующему закату уже были женаты.

И сейчас он искал в толпе Пьеретту, уверенный, что хозяйка пса одета именно в этот костюм.

На этом фестивале все напоминало о Марте, словно они уже бывали здесь вместе. Как она любила путешествовать! Хвать путеводитель, хвать чемоданы и — в дорогу! Марта… Она всегда сидела рядом, а шоссе широкой лентой неслось под колеса машины. Они вместе пели “Америку прекрасную”: “Алебастровый блеск городов никогда не затмится слезами…”

Однажды… Где это было? В Блэк-Хиллс? В Озарке? В Поконосе? Все равно! Однажды она сказала:

— Ты никогда не станешь президентом, я никогда не буду первой леди, но, клянусь, мы знаем Штаты куда лучше, чем президент.

— Это чудесная страна, дорогая.

— Да” верно. Я готова всю жизнь колесить по ней — искать слонов, лишь бы вместе с тобой.

Джон тогда только погладил ее по колену, он уже знал о ее болезни.

Толпа колыхнулась и повлекла его. Он остановил одного из красных дьяволов.

— Куда все идут?

— На парад, конечно.

— На Большой Парад?

— Да, они и есть парад, — красный дьявол пошел дальше. Джон — следом.

Вдруг его схватили за рукав.

— Нашли ее? — это была миссис Эванс в легком домино, под руку с высоким пожилым Дядей Сэмом.

— Что? О, здравствуйте, миссис Эванс. Что вы имеете в виду?

— Не прикидывайтесь дурачком. Вы ее нашли?

— С чего вы взяли, что я кого-то ищу?

— Это же ясно видно. Ну, мне пора, — и она затерялась в толпе.

Большой Парад уже двинулся. Он выходил ниоткуда и был бесконечен. Прошли Патриоты из Холли, штат Колорадо, за ними — Рыцари-Храмовники в масках, следом — Пророк из Хорасана с Королевой Любви и Красоты, дальше — выходцы из пещер, что на дне Миссисипи… Ежегодный Бруклинский Парад — школьники с американскими флажками; Карнавал Роз из Пасадены, целые мили увитых цветами машин… Индейские заклинатели из Флагстаффа, посланцы двадцати двух кланов, на каждом — украшений на тысячу долларов. Следом за аборигенами ехал Буффало Билл с острой бородкой и вьющимися локонами; шляпу он держал в руке. Гавайскую делегацию возглавлял сам король Камехамеха, а его подданные, увитые гирляндами свежих цветов, плясали перед ним и кричали зрителям: “Алоха!”

Параду не было конца. Танцоры из Нью-Йорка, Дамы и Господа из Аннаполиса, Ковбои из Техаса, Маленькие Муки и Чудища — все зажгли двойные факелы и бросали в толпу гостинцы — король зулусов и его шоколадные придворные пели: “Кто не был там, кто сомневался в этом…”

Потом под мелодию “О, золотые башмачки” вся толпа надела маски, подчиняясь обычаю тех времен, когда человечество было еще молодо и первый раз встречало весну. А по аллее шел король — его мантию несли пятнадцать пажей — и его двор; следом — рыжие и белые клоуны, потом — военные оркестры, от которых на глаза навертываются слезы умиления.

Джон вспомнил сорок четвертый год, когда он впервые увидел их марш. Старики и юноши, но все равно защитники, а следом в машинах ехали те, кто не мог ходить.