Две зари

Я уже просил его указать мне влиятельных людей, из христиан или желающих креститься, дабы я мог посетить их для беседы. Ибо чем больше таких людей я сумею привлечь на свою сторону, тем вернее одолею этого бородатого схизматика. Благодаря содействию Торлиба я сегодня посетил самого влиятельного советника королевы, по имени Мстислав. Имя его напомнило мне имена князей вендов, и он подтвердил, что действительно состоит в дальнем родстве с теми склавами, кого покорил могучий король Оттон. Его титул называется «воевода», что означает то же самое, что герцог, но содержание этих должностей совершенно различны. Он управляет всеми делами столицы, опираясь на воинов, которых содержит королева, а также на воинов, которых содержит он сам на часть королевских доходов. Это он объяснил мне, когда я посетил его… жилье. Они называют это «двор», но на деле это что-то вроде каструма, находящегося внутри этого города. Что же касается привычных нам должностей в государстве, то должности вроде герцогов и графов, от имени короля управляющих областями страны, здесь еще только зарождаются. Королева Хелена стоит за то, чтобы отдавать области в управление верным благородным людям, в том числе из своей родни, но и то их обязанности заключаются пока лишь в том, чтобы собирать и передавать князю подати. Отец Мстислава, уже покойный, был из таких могущественных мужей и обладал правом собирать дань с двух племен, которые покорил для князя. А на ту дань, которую собирает росский князь, он содержит войско: четыре сотни воинов в одной крепости и четыре в другой. Если же князь собирается войной на чужие земли, то созывает ополчение – всех, кто пожелает, из свободных людей страны. Признаться, голубка моя, я в растерянности. Вся эта необозримая страна делится лишь на племенные области с весьма условными, как я понял со слов Мстислава, границами. Чтобы строить здесь церковь, ее надлежит по обычаю римлян обратить в провинции и по утвержденным границам разделить между епископами. А потом мне предстоит добиться от королевы закона, по которому все вновь окрещенные жители, ради сохранения веры, должны будут освобождены от всех налогов в пользу князя и обязаны лишь платить Господу и спасителю нашему Иисусу Христу и священникам его десятину от всего выращенного ими и всего домашнего скота. О земельных пожалованиях церкви и монастырям, чтобы монахи и клирики могли прокормиться. Со слов Мстислава я понял, что добиться таких законов будет очень трудно – в иных племенных областях вся власть князя и заключается в праве собирать дань, и он, будучи язычником, не уступит своего права Богу. Остается мне молить о чуде вроде того, что убедило Хлодвига, короля франков, покинуть его языческие заблуждения.

Однако долг мой призывает поговорить об этом с королевой, когда она вновь пожелает меня принять. А пока беседа с этим Мстиславом привела меня в растерянность, несмотря на то что держался он со мной, на удивление, весьма любезно, хотя он язычник и ни разу не упомянул о собственном желании принять Христову веру. Молись за меня, единственная отрада сердца, и сам я день и ночь молюсь, прося у Бога наставлений, поддержки и помощи для соделывания столь каменистой нивы Его…

Уже закончил я мое письмо, как пришел ко мне спешно человек от Торлиба с важной вестью. Через несколько дней ожидают возвращения сына Хелены, Святослава. Сей правитель, хоть и молод годами, известен неукротимостью своей в завоеваниях, упрямством в суевериях и неумолимой своей суровостью. О себе я не тревожусь – быть может, сам Господь решит даровать мне возможность для мученической смерти. Но того опасаюсь, что сей тиран захлопнет вновь дверь веры, что едва отверзается для племени сего… Буду просить у него позволения публично проповедовать слово Божье, дабы обратить язычников, а заботу Свою Господь осуществляет как желает, когда желает и через кого желает. «Не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего…»[37]

* * *

– Мы договорились, что при тебе останется тот грек, – сказал матери Святослав, узнав, кто прибыл в Киев за время его похода. – А теперь здесь двое папасов. Это на одного больше, чем нужно. Или на двух, но ладно, одного я готов потерпеть. Второй пусть убирается восвояси. Иначе боги разгневаются на меня, и народ кого будет винить в неурожаях?

– Я не могу просто взять и выставить его из города. Мы ведь сами его позвали…

– А я тебе говорил – глупость это посольство! Ты меня не послушала!

– Это посольство вовсе не глупость! Без него Роман не пошел бы на уступки насчет хазар, которые тебе нужны не меньше, чем мне – священники.

– Ну, так если нам нужен Роман, пусть остается грек! А немец пусть проваливает! Иначе боги решат, что я намерен их предать… или что я не хозяин у себя дома!

– Не следует обходиться с бискупом грубо, – заметил Ингвар-младший. Он до сих пор оставался в Киеве, дожидаясь возвращения своих торговых людей из Царьграда. – Если Оттон договорится с Романом и сам будет возведен в императорский сан, то будет глупо получить такого врага из-за какого-то бритого немца.