Две в одной

Мужчины нагулялись и ехали домой. За это время у них были и скачки наперегонки, и скачки с препятствием, и попытки догнать случайно встретившихся по дороге диких животных. Под конец уже на привале молодые сыновья баронов устроили конный бал, где, под нестройное завывание окружавших их хохочущих друзей, изображавших музыкальное сопровождение, пытались изобразить танцевальные па друг с другом, сидя на лошадях.

Еда была съедена, напитки выпиты, лошади выгуляны. Осталось только вечером на балу вытанцевать своих женщин и жизнь можно на сегодня считать удавшейся.

Несколько часов, проведённых на свежем воздухе, расслабили и сплотили всадников. Не только граф задыхался в замкнутом пространстве замка, гости тоже, видимо, устали слоняться в чужих стенах, поэтому под умиротворяющим действием прогулки благородные господа прониклись благодушным настроением.

Всадники ехали компаниями, уже никто не соблюдал порядка в следовании, поэтому граф ехал где-то в середине кавалькады, сопровождаемый только Ингером, ехавшим рядом.

– Дирк, у меня к тебе есть разговор.

– О чем? Может, отложим после бала?

– Да это совсем короткий вопрос. Мне скоро понадобятся бОльшие покои.

Граф вопросительно посмотрел на друга.

– Я хочу жениться, поэтому обдумываю, где жить. Если ты не сможешь мне выделить покои побольше, то буду как-то по-другому устраивать свою семейную жизнь.

Уже после первых слов граф напряг всю свою выдержку, чтобы не измениться в лице и не дать повода для сплетен.

– Выделю, конечно. А ты что, не мог подождать с этим разговором? Решил вывалить это на меня сейчас, когда мне и так мыслей хватает? Да и кто она?

– Да разговор, собственно, на этом пока и заканчивается. Мне нужен был только твой принципиальный ответ до бала, поэтому не мог я подождать, прости, Дирк! Я только сегодня это решил и даже предложения ещё не сделал. Кто она, я не скажу, чтоб заранее не позориться, вдруг откажет.

– Это из-за неё ты был такой нервный последние дни?

– Да. Нет. Наверное… Возможно… И, я тебя прошу, не говори пока ничего Синте. Совсем ничего, пожалуйста.

Ингер замолчал, задумчиво глядя вдаль поверх голов едущих впереди всадников.

Граф усмехнулся наивности друга.

– Моя умница жена, похоже, уже сама обо всём догадалась, – подумал Дирк.

Если бы они были одни, он вытряс бы из друга все его тайны, но вокруг было много глаз, поэтому он ограничился только одной фразой:

– После бала ты от меня общими словами не отделаешься!

Ингер улыбнулся. Он и сам надеялся, что после бала время общих фраз закончится. Его радовало, что время сомнений и метаний для него уже закончилось, что он совершенно чётко понимает, что ему нужно делать и к чему стремиться, чтобы обрести в постоянное пользование то самое душевное равновесие, которое наступило у него после того вечера, когда он на прощание поцеловал пальчики баронессы Эргет у дверей её гостиной.

* * *

Барон Керт Инсет и баронесса Аника Эргет! – объявил их приход церемониймейстер. По правилам наследования Аника всегда оставалась баронессой и передавала титул своим детям, несмотря на отсутствие титула у мужа. Собственно, этому правилу она и была обязана своим замужеством с богатым, но безродным господином Тервискаем.

Она с дядей Кертом вошла в бальный зал, уже наполненный гулом разговоров, многоцветием нарядов и сверканием драгоценностей.

Графа с графиней не было, бал ещё не начался. Керт с Аней медленно прогуливались по украшенному цветами и гирляндами залу. Маг искоса рассматривал племянницу: она выглядела ошеломляюще. Керт не ожидал, что чужое сознание, подаренное телу Аники мирозданием через осуществлённый им же самим обмен, за две недели сделает из молодой баронессы красавицу. Красота женщины, как оказалось, находилась не в размере глаз, цвете волос или форме губ, а жила в сияющем взгляде, в чуть лукавой улыбке, в этих спокойных уверенных движениях, в горделиво поднятой головке, в законченности всего образа, в котором всё, от шпилек причёски до каблучка туфелек было гармоничным. Несчастная любовь первой Аники убила эту гармонию в образе, опустила уголки рта, внесла штрихи отчаяния и уныния, неуверенность в себе превратила красавицу в обычную и ничем не примечательную женщину.

Они раскланивались со знакомыми, коих было на удивление много. Память Аники исправно выдавала информацию, которую накопила за годы проживания молодой баронессы в замке. Аня переживала удивительный процесс – становиться хорошо знакомой с незнакомыми ранее людьми, узнавать их как только на них падал её взгляд.

Нарядный Рик Лансет, в парадном гвардейском мундире, стоял рядом с двумя дамами, они смеялись его шуткам, кокетливо хлопая по его руке маленькими модными веерами. Они встретили Далина Рохета, который тогда десять лет назад привлёк её помогать графу, а потом был вынужден уехать из замка. Сияющий Далин представил им свою краснеющую от смущения спутницу, которая оказалась его молодой женой, у них даже еще не закончился медовый месяц.