Две твердыни

Голлум очень неохотно согласился и пошел по краю леса на восток в поисках места для привала. Он не разрешил хоббитам лечь спать на земле так близко от опасной дороги; другого места не было, и после некоторых пререканий они решили все втроем влезть на огромный дуб и укрыться в развилке меж ветвей. Толстые ветви и густая крона могли служить неплохой защитой. Темнота на дереве была абсолютная. Голлум сразу свернулся в клубок и уснул, а Фродо и Сэм так и не смогли сомкнуть глаз. Они достали немного хлеба и сушеных плодов, запили водой и сидели тихо, прижавшись друг к другу.

Сразу после полуночи Голлум вдруг проснулся и уставился на них белесыми глазами. Некоторое время он прислушивался и принюхивался, как обычно.

— Отдохнули? Хорошо выспались? — спросил он. — Идем!

— Не отдохнули и ни капельки не выспались, — пробурчал Сэм. — Но если надо, придется идти.

Голлум ловко спрыгнул вниз на все четыре лапы, хоббиты несколько неуклюже слезли с дерева и сразу же двинулись вслед за Голлумом на восток вверх по склону горы.

Ночь была темной, так что они почти ничего не видели и не раз натыкались на стволы деревьев. Почва под ногами была неровной, но Голлуму это совсем не мешало. Он вел хоббитов через густые колючие заросли, обходил глубокие ямы, нырял в заросший овраг и тут же вылезал на противоположный его склон. Местами тропа опускалась вниз, но потом опять поднималась и становилась круче. Они чувствовали, что забираются все выше в горы. Когда Голлум первый раз позволил им остановиться и осмотреться, они едва различили внизу полосу леса, из которого вышли, он казался пятном тени, распростертой под мрачным небом. А в небе с востока медленно ползла огромная черная туча, проглатывая тусклые звезды. Месяц, клонившийся к западу, будто убегал от нее, прятался в желтый туман.

Голлум обернулся к хоббитам.

— День близко, — сказал он. — Надо спешить. Здесь опасно стоять на открытом месте. Идемте скорей!

И он быстро пошел в темноту, а хоббиты, преодолевая усталость, — за ним. Вскоре они уже взбирались на высокий гребень горы, густо заросший колючками, ежевикой и низким жестким терновником; иногда только попадались поляны, выжженные, по-видимому, недавно. Чем ближе к верхушке, тем больше было кустарника, и тем мощнее были кусты утесника, снизу голые, вверху пышно покрытые желтыми цветами, от которых шел слабый сладковатый запах. Первые ветки с колючками начинались так высоко, что хоббиты во весь рост шли под ними, как по тесным сухим галереям.

В конце гребня они остановились и заползли отдохнуть в терновый куст, запутанный снизу густым вереском, так что в глубине получилась почти нора.

Довольно долго они просто лежали там на сухих прошлогодних ветках, от усталости не в силах думать даже о еде. Сквозь молодые побеги и листья над головой было видно, как медленно светлеет тусклое утро.

Но настоящий день так и не пришел. Бурый полумрак укутал небо. На востоке из-под низко нависших туч светило темно-красное зарево, совсем не похожее на утреннюю зарю. За широкой мрачной долиной хмурились крутые черные вершины Эфел Дуат, внизу неразличимые в тумане, вверху — острые и грозные, как зубцы гигантских стен на фоне кровавого неба. Вправо вытягивался большой горный отрог, тоже черный, весь в тенях.

— А отсюда куда пойдем? — спросил Фродо. — Это уже проход в долину Моргул, вон там, за черной горой?

— Зачем сейчас об этом думать? — спросил Сэм. — Наверное, мы уже отсюда не двинемся до конца дня, если это можно днем назвать.

— Может быть, может быть, — ответил Голлум. — Но нам надо спешить к Перепутью, да, надо идти к развилке дорог. Оттуда пойдем, да, уж оттуда господин пойдет.

Красное зарево над Мордором погасло. Полумрак густел, с востока заклубился туман и покрыл долину. Сэм и Фродо перекусили и улеглись, а Голлум беспокойно вертелся, к еде не притронулся, только глотнул воды и стал ползать по кустарникам, бормоча и принюхиваясь. Вдруг он совсем исчез.

— Наверное, охотиться пошел, — зевнул Сэм.

Ему выпало спать первым, и он быстро заснул. Снилось ему, что он ходит по Торбе-на-Круче и что-то ищет в саду, а за плечами у него тяжелый мешок, который пригибает его к земле. Сад зарос сорняками, на грядках под забором почему-то выросли колючки и торчит папоротник. «Столько работы, а я так устал, — сказал он сам себе. И вспомнил, чего ищет. — Где моя трубка?» — спросил он и проснулся.

— Осел! — обругал он себя, открывая глаза и удивляясь, почему кругом кусты. — Она же у тебя в мешке!

Тут он сообразил, что трубка действительно в мешке, но, во-первых, табака там нет, а во-вторых, сотни миль отделяют его от дома. Сэм сел. Было почти темно. Почему это Фродо разрешил ему спать до вечера?

— Вы совсем не спали, хозяин? — спросил он. — Который час? Наверное, уже очень поздно?

— Нет, но вместо того, чтобы светлеть, сегодня почему-то только темнеет, — ответил Фродо. — Если я не ошибаюсь, еще полдень не наступил, и ты проспал всего часа три.