Две твердыни

Фродо вздохнул и повернулся к югу. Голлум, явно презирая прощальные церемонии, копался под корнями ближайшего дерева. «Вонючка опять есть хочет, — подумал Сэм. — Ну вот, все начинается сначала».

— Они уже ушли? — спросил Голлум. — Злые, противные люди. У Смеагола еще шея болит, да-да, болит шея. Идем отсюда скорей.

— Идем, — согласился Фродо. — Но если умеешь только шипеть на людей, которые оставили тебя в живых, то лучше молчи.

— Господин хороший, — заскрипел Голлум. — Смеагол пошутил. Он всех прощает, он не держит обиды, да, да, даже на доброго господина, который его обманул. Господин добрый, и Смеагол добрый.

Ни Фродо, ни Сэм ничего ему не ответили. Они вскинули мешки на плечи, крепче сжали в руках палки и пошли вперед по лесам Итилиэна. Дважды в течение дня отдыхали, подкрепляясь провизией, которую Фарамир приказал уложить им в мешки. Там были сушеные фрукты и солонина, которых должно было хватить на много дней, и хлеб, который можно было есть, только пока он не зачерствел. Голлум к этой еде не притронулся.

Солнце поднялось, прокатилось в невидимой из-за крон высоте и начало опускаться, золотя косыми лучами стволы деревьев, а путники все шли в прохладной зеленой тени, в полной тишине. Почему-то даже птиц не было слышно — то ли они улетели, то ли онемели.

Темнота рано прикрыла молчащий лес, и, не дожидаясь ночи, путники почти повалились на мягкую землю под раскидистым деревом — от пещеры они прошли не менее семи гонов. Фродо крепко проспал всю ночь, а Сэм все время просыпался, прислушивался и вглядывался в темноту. Голлум тихо исчез, как только хоббиты стали укладываться. С первым проблеском рассвета он вернулся и разбудил хоббитов.

— Надо вставать, да, пора вставать! — сказал он. — Впереди еще долгая дорога, на юг и на восток. Хоббитам надо торопиться!

Второй день прошел почти так же, как первый, с той только разницей, что тишина, казалось, стала еще полнее, а воздух более влажным и душным. Парило, как перед грозой. Голлум часто приостанавливался, принюхивался, бормотал и торопил хоббитов.

Под вечер, после второго привала, путники вошли в редколесье, где деревья были старше и росли дальше друг от друга. Огромные дубы с мощными стволами и лопающимися почками на толстых ветках и раскидистые ясени с молодой листвой гордо стояли на светло-зеленых полянах, где в траве уже закрывались на ночь цветы ласточкиной травы и анемонов. Стройные лесные гиацинты голубели везде, куда падал взгляд. Вокруг не было ни единой живой души, ни птицы, ни зверя, но, оказываясь на открытом месте, Голлум начинал дрожать от страха, и передвигались они теперь с великой осторожностью, стараясь перебегать бегом от одной длинной тени к другой.

День быстро клонился к вечеру, когда они подошли к краю леса. Путники сели под старым корявым дубом, узловатые корни которого, как змеи, ползли вниз по крутой осыпи. Перед ними была глубокая мрачная долина. За ней снова начинался густой лес, он тянулся на юг и казался серо-синеватым в вечернем сумраке. Справа, на западе, далеко-далеко сверкали вершины Белых Гор Гондора, освещенные закатом. Слева царила ночь и высилась черная стена мордорских Сумрачных Гор. Узкое ущелье, расширяясь, ступенчато спускалось к Великой Реке, по его дну перекатывал камни быстрый поток. Фродо слушал его глухой голос, единственный звук, нарушавший тишину. Вдоль потока, по его противоположному берегу, вилась белая лента дороги, пропадающей в холодной серой мгле, куда не проникали лучи заходящего солнца. Хоббиту показалось, что он различает как бы плывущие в море тени вершины и неровные верхушки древних обрушенных башен, темных и нежилых. Он повернулся к Голлуму:

— Ты знаешь, где мы находимся?

— Да, господин. В опасном месте. Это дорога из Лунной Башни к разрушенному городу над Рекой; да, да, разрушенный город, плохое место, много врагов. Плохо мы сделали, что послушали того человека. Хоббиты далеко ушли от тропы; теперь надо идти на восток и в гору. — Голлум замахал худыми руками в сторону мрачного горного хребта. — Нельзя идти по этой дороге, нет, нельзя. По этой дороге из крепости ходят страшные люди. Злые.

Фродо посмотрел на дорогу сверху. Сейчас, во всяком случае, на ней никого не было. Она казалась заброшенной и вела к руинам, скрытым во мгле. Но над ней в воздухе таилось что-то злобное и страшное, будто в самом деле здесь жили непонятные, недоступные оку существа. Фродо вздрогнул, взглянув еще раз на еле различимые башни, и плеск воды показался ему угрожающим. Он понял, что это Моргулдуин, отравленный поток, текущий из Долины Призраков.

— Что будем делать? — спросил он Голлума. — Мы уже много прошли. Может быть, вернемся в лес и поищем место для ночлега? Где тут можно спрятаться?

— Ночью прятаться не надо, — ответил Голлум. — Это днем надо прятаться, да-да, только днем.

— Да ну тебя! — сказал Сэм. — Надо же нам хоть немного отдохнуть; в полночь встанем и пойдем. До рассвета еще останется много часов, и мы сможем до утра одолеть хороший кусок дороги, если, конечно, ты эту дорогу знаешь.