Две твердыни

Он снова пошел вперед, явно волнуясь. Теперь он то и дело вытягивался во весь рост, вертя головой на длинной шее во все стороны, но смотрел чаще всего на юго-восток. Хоббиты не могли понять, что так встревожило Голлума. Но вдруг все трое остановились как вкопанные и замерли. Фродо и Сэму показалось, что издалека доносится жуткий протяжный и пронзительный крик. Они задрожали, и воздух будто напрягся, и по нему тоже прошла дрожь. Стало очень холодно. Никто не двигался, а вдали нарастал неясный шум, будто там начинался вихрь. Огоньки замерцали, заколебались в тумане, побледнели и погасли.

Голлум трясся и булькал, но с места не двигался, а вихрь приближался и со свистом пронесся над болотами. Стало настолько светло, что они различили катящиеся у них над головами бесформенные клубы тумана, готовые вот-вот разорваться. Туман в самом деле рассеивался, вытягиваясь полосами, уползал к центру болот, а на юге меж облаков показалась луна. Потянуло свежестью.

Фродо и Сэм сразу приободрились, а Голлум пригнулся к самой земле, проклиная Белое Лицо. И тут хоббиты, которые уже с облегчением вдыхали свежий воздух, увидели вдали над вражьими горами маленькое черное пятно, как лоскут тени, оторвавшийся от мордорской Тьмы. Пятно невероятно быстро росло, и вот уже что-то зловеще-огромное, с черными крыльями, пронеслось на фоне луны и, обгоняя ветер, с жуткой скоростью помчалось к западу, издав крик, от которого кровь застыла.

Хоббиты пали ничком, прижавшись к холодной земле. Страшная тень, сделав огромный круг, вернулась, пролетев на этот раз совсем низко, прямо над ними, гоня перед собой чудовищными крыльями смрадные пары Гиблых Болот, и исчезла в направлении Мордора. Ветер с ревом и свистом понесся туда же. Стало еще холодней. Неверный свет луны залил унылую равнину, простершуюся перед путниками до дальних гор.

Сэм и Фродо поднялись, протерли глаза, как дети, пробужденные от кошмарного сна, и с удивлением обнаружили, что ночь спокойна. Голлум, словно оглушенный, продолжал лежать. Хоббиты с трудом расшевелили его, но он еще долго стоял на четвереньках и не хотел поднимать голову, зажимая ее между широкими плоскими ладонями.

— Призраки! — сипел он. — Крылатые призраки! Их хозяин — Сокровище! Они все видят, все-все. От них ничего нельзя спрятать. Проклятое Белое Лицо! Все расскажут Ему. Он видит, он узнал. Х-хх, голм-голм!

Только когда луна зашла, скрывшись за Тол-Брандиром, несчастный Голлум встал и двинулся вперед.

После этого случая Сэм заметил, что в Голлуме снова произошла перемена. Он еще усерднее заискивал, изображая предельную доброжелательность, но Сэм видел, как он иногда украдкой поглядывал на них, особенно на Фродо, и глаза его вспыхивали странным блеском, а потом он снова булькал и начинал пришепетывать, как прежде. Но не только это беспокоило Сэма: Фродо выглядел страшно измученным, казалось, что он движется на пределе сил, на грани полного изнеможения. Сам Фродо ничего об этом не говорил, он вообще в последнее время мало говорил, только все ниже сгибался под бременем, которое явно стало тяжелее. Шел он медленно, так что Сэму приходилось часто просить Голлума постоять и подождать, чтобы Фродо не остался один в безрадостной пустоши, в которую постепенно перешли болота.

С каждым шагом, приближающим его к Вратам Мордора, тяжесть Кольца, которое Фродо носил на цепочке на груди, росла и пригибала его к земле. Но еще больше его мучил Глаз (так он про себя называл эту непонятную силу). Все отчетливее, все с большим страхом он чувствовал Врага, наделенного могучей волей, которой Он пытался пробить Тьму и тучи, землю и тела живущих, чтобы добраться до него, сковать убийственным взглядом, обнажить и обессилить. Заслоны, хранившие его до сих пор, стали тонкими и слабыми. Фродо точно знал, где источник злой воли. Он знал его так, как человек с закрытыми глазами знает солнце и может показать, в какой оно стороне. Сейчас он оказался лицом к лицу с этой злой волей, прямо в ее лучах…

Голлум наверняка ощущал нечто подобное. Хоббиты не могли знать, что творится в его измученной душе, как он мечется между приказаниями Глаза, алчным желанием вернуть Кольцо, которое было совсем рядом, и узами клятвы, данной под угрозой холодной стали… Фродо об этом просто не думал, а Сэм больше всего беспокоился о своем хозяине и не замечал темной тени, которая пала и на него самого. Он следил, чтобы Фродо теперь все время шел перед ним, не спускал с него глаз, готовый в любую минуту поддержать его, подать руку, ободрить неумелым, но искренним словом.