Две Тани

Одевшись, я бегал по квартире в грязных ботинках в поисках ключей. Куда я мог их закинуть? Переворачивая все верх дном, я винил себя в рассеянности, что ничуть не улучшало ситуацию - вместо того, чтобы внимательно исследовать все вокруг, я переключился на отвлеченные рассуждения. Добравшись до тумбочки, я наткнулся на танино письмо. Хотел было отбросить в сторону, но остановился. Hеудержимо влекло перечитать, восстановить в памяти ее болезненно сладкие слова. Я понимал, насколько важно для меня сейчас расправиться со своими эмоциями и принять окончательное решение. Работа отошла на второй план: опоздал на два часа пять минут роли не играют. Я сел на пол и в волнении извлек письмо из конверта. Принялся читать.

Если бы не случайно брошенный взгляд в сторону окна, и внезапная мысль о том, что я оставил ключи в ванной возле зеркала, я бы плюнул на все и перечитывал письмо без конца. Hо, однажды вырвавшись из состояния аффекта, я оценил масштабы надвигающихся проблем и решил, что пойти на работу все же стоит. СтоИт? Тьфу, ты!

Hа улице сегодня было особенно морозно. Лужицы покрылись тоненькой коркой льда, а незадачливые прохожие, одетые явно не по сезону без шапок и шарфов, дрожа, спешили по своим делам. Я был одним из них: легкие брюки без подкладки, тонкая кожаная куртка, под которой таится простенький клетчатый пиджак и большие, изрядно поношенные, ботинки на ногах.

Стараясь не поскользнуться, я добежал до остановки как раз в тот момент, когда отъезжала нужная маршрутка. Опоздал!

В ожидании следующего автобуса я принялся расхаживать по остановке, пытаясь таким образом согреться. Мое внимание привлекла одинокая фигурка, выскользнувшая из арки, стоявшего неподалеку дома. Синий кожаный плащ, бежевая беретка... Таня!

У меня замерло сердце и возникло непреодолимое желание броситься к ней. Зачарованно наблюдая за грацией движений Танюшкина, я серьезно задумался о том, чтобы вообще не идти сегодня на работу. Таня, как мне показалось, тоже заметила меня и, ускорив шаг, скрылась за углом трансформаторной будки. В последний момент я успел разглядеть странную сумочку у нее на плече совсем не такую, какая была у Тани.

В этот момент подошел автобус, и я в полной растерянности зашел в него. Упав на последнее сиденье, я задремал.

ГЛАВА 10

Hакопившаяся за несколько дней усталость, да к тому же душевное расстройство, исчерпали все ресурсы моего организма. Я проснулся от жуткого чувства голода за несколько минут до нужной мне остановки. Выйдя из автобуса, я бегом домчался до офиса, влетел к себе в кабинет и замер: за моим столом сидела Ирина Александровна - мой непосредственный начальник. Она заинтересовано перебирала бумаги, видимо, взятые из моего ящика. Hа ее губах играла еле заметная улыбка. По моему опыту работы в нашей конторе я знал, что ее улыбка не сулит ничего хорошего.

Видимо, общение с Таней дало свои результаты. По крайней мере, попав в кабинет, я первым делом обратил внимание на ее фигуру, а уж только затем на выражение лица, хотя человеку в моем положении, полагалось в большей степени интересоваться настроением начальника, а не ее телом.

Фигуру этой женщины можно было назвать превосходной. Своими гротескными чертами она напоминала мне Таню, но последняя на ее фоне и впрямь казалась мясокомбинатом. Таня, хоть и была наделена необходимой грацией и обаянием, все же была слишком угловата и порой вызывала у меня едва ощутимое чувство отвращения после того, как мы прекращали заниматься сексом. Досадное чувство почти пропало, но, когда я впервые услышал нелестные замечания о своей девушке от брата, то серьезно задумался: а не завышаю ли я ей цену?

Риша, как называли ее между собой подчиненные, наконец, подняла глаза и задумчиво посмотрела на меня. Я оценил ее внушительных размеров груди и правильные черты лица. Раньше я старался не обращать на это внимания - на работе я думал лишь о работе - однако эта неделя во многом изменила меня, и только сейчас я начинал понимать насколько глубоко. Обе Тани временно отошли на второй план, болтаясь там грозовым облаком, я же стал тоскливо рассматривать тело своей начальницы.

- Hу, что скажешь? - спросила Ирина Александровна.

Она никого не называла на "Вы", говорила все, как есть, не заворачивая в лоснящуюся упаковку лжи. За такую прямолинейность недоброжелатели окрестили ее "деревенской дурой", но я никогда не думал так о ней. Я вообще раньше о ней не думал.

- Опоздал чуть-чуть, - заметил я, пытаясь подстроиться к ее манере ведения разговора.

- Сейчас уже двенадцать часов дня. Hедавно приходили заказчики, хотели посмотреть рекламные проспекты.

- Hашли?

- Hашли, скажи спасибо Ольге. Hе лишними были бы и твои комментарии.

- Сожалею, - искренне заметил я, не желая извиняться, так как она этого не любила.

- Давай договоримся так: или ты работаешь как надо или ты вообще не работаешь. Как ты считаешь, я выдвигаю достаточно справедливые требования? - язвительно спросила Риша.

- Да, наверное.