Две недели в другом городе

– Да? – произнес мужчина.

Из глубины квартиры донесся торопливый, нервный стук пишущей машинки.

– Я ищу Роберта Брезача, – сказал Джек. – Он дома? Джек сделал шаг вперед, приготовившись сунуть ногу в щель, если человек надумает закрыть дверь.

Но мужчина обратился к кому-то, находившемуся в квартире.

– Роберт, тебя тут спрашивают.

Джеку не удалось установить по акценту, откуда родом этот человек.

Машинка смолкла.

– Пусть войдет, – раздался голос Брезача.

Мужчина в свитере дружелюбно улыбнулся, застенчиво кивнул и распахнул дверь шире; он жестом пригласил Джека зайти. Машинка застучала вновь; миновав коридор, увешанный одеждой, среди которой находилось и пальто цвета хаки, Джек оказался в тесной комнате неправильной формы. Два высоких окна выходили на маленький балкон с железным ограждением, обвитым лозой; Джек увидел сохнущее белье, крыши зданий, нависшее над Римом вечернее небо с плывущими по нему нежными серыми облаками и ярко-синими просветами. Перед одним из окон стоял небольшой столик, возле него, спиной к двери, сидел Брезач, он яростно печатал, склонившись над рукописью, которую он переводил или копировал. Он не обернулся. Брезач курил – и занимался этим, видно, давно, поскольку воздух в комнате, где были закрыты окна, стал сизым от дыма. Джек заметил широкую кровать, застеленную старым покрывалом, и еще один столик, на котором стояли плитка и кофейник. Еще в комнате находились два деревянных стула, один из которых был сломан, и умывальник; на крючках, вбитых в стену, висела одежда. На полу лежали книги. Большая картина, выполненная в черно-желтых тонах, с изображением какого-то животного в состоянии не то экстаза, не то испуга, висела над кроватью. В углу стояло треснувшее позолоченное деревянное распятие высотой в два фута. Позолота почти полностью сошла с тела Христа, а на его конечностях образовалась мелкая сеточка. Нигде не было следов, указывающих на то, что некогда здесь жила женщина.

В единственной комнате квартиры была одна дверь. Если девушка с внешностью Вероники переезжает, чтобы жить с тобой в таком помещении, легко поверить, что она тебя действительно любит, подумал Джек.

– Роберт, – позвал Брезача человек в свитере, зайдя вслед за Джеком в комнату.

Брезач допечатал страницу, вырвал ее из машинки и положил сверху на стопку листов, лежащую на полу. Он обернулся. Внимательно посмотрел на Джека сквозь очки. На щеках Брезача отросла короткая неровная щетина; парень казался уставшим, совсем юным, несчастным.

– Кто к нам пожаловал, – тихо сказал Брезач. – Что случилось? Вам не понравилось мое письмо?

Он не встал.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал Джек.

– Хорошо, – произнес Брезач. – Говорите. Закурив, он протянул измятую пачку сигарет мужчине в свитере. Джека он не угостил.

– Я думаю, лучше нам поговорить наедине, – сказал Джек, покосившись на человека в свитере, который зажигал сигарету, сложив ладони так, словно он находился на сильном ветру.

Можете говорить при Максе, – заявил Брезач. На своей территории он казался самоуверенным, бесцеремонным, саркастичным.

– У меня нет от него секретов. Макс, это мистер Эндрус. Я рассказывал тебе о нем.

– Рад познакомиться, – произнес Макс, кивнув головой. Роберт много о вас рассказывал.

В его голосе не было иронии или упрека.

Макс живет здесь, – пояснил Брезач. – Он перебрался сюда, когда тут неожиданно освободилась половина кровати. Вы же не станете прогонять человека из его собственного дома, Эндрус?

– Роберт, – сказал Макс, – я вполне могу покурить в коридоре, пока…

– Нет, останьтесь, – громко произнес Брезач. Ну, – он враждебно поглядел на Джека, – как обстоят дела у сорокалетних?

Джек подошел к стулу, стоявшему возле Брезача, и сел.

– Когда ты перестанешь шутить, – сказал он, – мы с тобой побеседуем.

– С тех пор как Макс перебрался сюда, произнес Брезач, – здесь не смолкает счастливый смех. Макс – венгр, а всем известно, что венгры– веселый народ. Мы копим на скрипку, чтобы веселиться под музыку. Он бросил все свои скрипки в Будапеште, когда в город въехали русские танки.

– Брезач, – сказал Джек, – почему ты три дня не был у Гильдермейстера?

– Что?

Брезач нервно передернул плечами и потушил только что зажженную сигарету о стоявшую на столе пепельницу. Вы о чем?

– Я звонил врачу. Это он дал мне твой адрес. Он о тебе беспокоится.

Да? – равнодушным тоном произнес Брезач. А я беспокоюсь о нем. В Италии слишком мало шизанутых, чтобы психиатр не умер с голода. Я обещал ему купить билет до Штатов, когда мой отец оставит мне наследство. На Пятой авеню он будет процветать.

Почему ты не ходил к нему последние три дня? – повторил свой вопрос Джек, внимательно разглядывая парня.

– А вы тут при чем? – сказал Брезач. – Видите – я занят. Перевожу книгу в шестьсот страниц с итальянского. Мой итальянский хромает. Обещал управиться за месяц. Оставьте меня в покое.

– Где Вероника? – спокойно спросил Джек. – Что ты с ней сделал?

– Я? – сказал Брезач. – О чем вы говорите?

– Где она?