Две недели в другом городе

– Шестьсот пятьдесят четвертый, пожалуйста, – произнес он. Услышав его голос, Вероника перестала писать. Она смяла записку и бросила ее в пепельницу. Только после этого она повернулась к Джеку.

– Я писала тебе, – сказала она. – Теперь в этом нет нужды, верно?

– Да, – согласился Джек. Он взял ключ у портье.

– Поднимешься со мной?

– Нет, – сказала Вероника. – Не с тобой.

Она говорила торопливым шепотом, не глядя на Джека. Я поднимусь на другом лифте. Через пару минут.

– Что здесь происходит? – спросил Джек. – Ты не обязана со мной говорить, если не хочешь.

– Меня не должны видеть с тобой, – сказала она. – Я вышла замуж. Приходится быть осторожной. Сейчас я выйду из гостиницы и обогну здание.

– О, Господи, – сказал Джек. – Ты помнишь мой номер?

– Помню, помню, – отозвалась Вероника.

Она стремительно направилась к двери. Джек бросил взгляд ей вслед. Замужество не изменило ее походки.

Постучав в дверь, Вероника перешагнула порог номера; с улыбкой на лице, уверенно, как хозяйка, она прошла в комнату. Остановившись в центре гостиной, она огляделась по сторонам.

– Здесь все по-старому, да? – сказала девушка. – Ты рад меня видеть?

– Не знаю, – ответил Джек. – Я еще не разобрался в своих чувствах. Сейчас я просто растерялся. Ты не хочешь снять шубу?

– Мне очень жаль, но я не могу этого сделать, – притворно-вежливым тоном произнесла Вероника. – Я располагаю только одной минутой. Мне надо встретиться с мужем в «Хасслере». У него деловое свидание, поэтому я смогла заглянуть сюда. Ты не должен испытывать растерянность.

Она недовольно поджала губы.

– Иначе я буду жалеть о том, что пришла к тебе.

– О, Боже, – сказал Джек.

– Ты по мне соскучился? – спросила она.

– Присядь.

Вероника покачала головой.

– Не могу.

– Ну, тогда я сяду, – сказал Джек.

Он опустился на диван и положил ноги на журнальный столик. Вероника по-прежнему стояла на середине гостиной, глядя на Джека и откинув шубу на плечи по своей старой, памятной ему привычке. Он вспомнил букву В, выведенную ею помадой на зеркале в ванной после их первой близости, и еще вечер на пляже во Фреджене; Джек почувствовал себя неуверенно, его охватила неприязнь к ее мужу, которого он не знал.

– Я боялась, что не смогу увидеть тебя, – сказала Вероника. – Мы приехали сегодня утром. А завтра летим в Афины; мы проведем там медовый месяц. Остановиться здесь на день было моей идеей. Я должна была повидать тебя.

Она нервно облизала уголок рта.

– Я почувствовала, что должна все тебе объяснить.

– Я думаю, это самое подходящее место для объяснений, – Джек кивком головы указал на спальню. – Сними шубу.

Он знал, что его слова прозвучали резко, но он хотел быть резким.

– Если ты будешь так говорить, – сказала она, – я немедленно уйду.

– Хорошо, – сказал он, – я вообще ничего не буду говорить. Объясняй.

– Хотя, – произнесла Вероника, улыбаясь, – я рада, что ты по-прежнему хочешь меня. Я боялась, что ты уже меня забыл.

– А я не рад тому, что хочу тебя, – сказал он. – Если ты собираешься дразнить меня, можешь убираться.

– Ты стал менее любезен, чем был две недели тому назад, – обиженным тоном заметила Вероника. – Гораздо менее любезен.

– Это верно. Каждые две недели я меняюсь в худшую сторону. Она с беспокойством взглянула на новые часы, украшенные бриллиантами. Джек прежде не видел их у Вероники. Похоже, она действительно только что прилетела из Швейцарии, подумал он.

– Правда, глупо так стоять, – сказала она и села в кресло, находящееся возле дальнего от Джека края дивана.

Вероника, зашуршав шелком, закинула ногу на ногу; Джека захлестнула волна чувственного возбуждения, которая впервые поднялась в нем тогда, когда он, сидя в кафе, увидел ее безупречные розовые ноги, обутые в римские остроносые туфли; Эндрус рассердился на самого себя.

– Находиться рядом с тобой – сущая пытка, – сказал он.

– Что? – удивленно произнесла Вероника. – Что ты сказал?

– Не имеет значения.

– Это прозвучало оскорбительно.

– Возможно, ты права, – сказал он, сидя совершенно неподвижно.

– Я хочу внести в наши отношения полную ясность и определенность, – с легкой гримаской обиды на лице произнесла Вероника. – Для этого я и пришла сюда. Но если ты намерен говорить гадости…

– Ладно, – сказал он, – я не буду говорить гадости. Ты что-то сказала о своем замужестве? Охарактеризуй его с ясностью и определенностью.

Я не стыжусь своих поступков, – тоном дерзкой школьницы, которую застали лезущей после отбоя в окно общежития, заявила Вероника. – Я сделала то, что было необходимо сделать для моего спасения.

– За кого ты вышла замуж? – спросил Джек. – Я знаю этого человека?

– Нет, не знаешь, – ответила она. – И я не скажу тебе, как его зовут.

– Он меня знает?

– Нет.

– Ему что-нибудь известно обо мне?

– Разумеется, нет, – спокойно сказала она, поменяв ноги местами. – И не станет известно.

Я вижу, твой брак обещает быть счастливым, – сказал Джек.

– Можешь говорить все, что тебе угодно, – заявила Вероника. – Твой цинизм меня не задевает.

– Кто он?