Две могилы

Дождливая ночь сменилась холодным утром, и над рекой еще стоял густой туман, когда биолог с проводником отправились в путь по Риу-Итажаи-ду-Сул, самому южному из притоков Риу-Итажаи.

Мендонса, мучимый похмельем, в отвратительном настроении вел лодку вверх по течению. Биолог Фосетт снова занял место на носу, но уже не читал книгу, а внимательно наблюдал за берегом. Заметив очередную порхающую возле реки бабочку, он тут же просил Мендонсу остановиться, а за одной из них и вовсе устроил настоящую погоню, перегнувшись через борт лодки и размахивая сачком до тех пор, пока не поймал ее.

В последнем поселении на Риу-Итажаи — маленьком, грязном и унылом городишке под названием Колонья-Маримбонду — Мендонса попытался осторожно разузнать что-нибудь про Нова-Годой: где он находится, в каком месте удобнее там пристать к берегу. Информацию он в основном собирал в местной пивной, где потратил большую часть с таким трудом заработанных денег, угощая малообщительных крестьян в тщетной надежде их разговорить. То немногое, что все-таки удалось из них вытрясти, проводника совсем не порадовало. Разумеется, это было чистой воды суеверие, но Мендонса все равно расстроился.

На рассвете они различили звук мотора, отражающийся эхом от стены прибрежных араукарий, еще мокрых после ночного дождя. Мендонса почувствовал, как от росы намокли волосы и борода, противная влага начала заползать под рубашку.

Отец небесный, когда же это путешествие закончится?

Около полудня они достигли широкого изгиба реки и увидели на отмели плавучий док с трапом, ведущим к хрупкому деревянному причалу. На высоком правом берегу реки, на освобожденной от леса поляне стояли несколько проржавевших сборных металлических ангаров и ветхий деревянный склад. В точности так, как рассказывали Мендонсе.

— Приехали, — объявил проводник, присматриваясь, нет ли кого-нибудь на причале.

К его большому облегчению, берег выглядел пустынным.

Мендонса сбавил ход и развернулся, затем выключил двигатель и завел лодку в док. Он забрался на причал, принял у неуклюжего биолога рюкзак, затащил наверх и его самого. Фосетт огляделся по сторонам.

— Приехали, — повторил Мендонса, изобразив счастливую улыбку, и протянул к биологу руку: — Как насчет оставшейся части денег, сеньор?

— Подождите минуту, — произнес Фосетт, раздраженно мотая бородкой. — Мы договаривались на две тысячи задатка и…

— И тысячу по прибытии, — закончил за него Мендонса. — Неужели вы не помните?

— О-о, — удивился биолог. — Разве мы так договаривались?

— Именно так.

— Вы должны ждать меня здесь, пока я не вернусь, — ворчливо продолжил ученый. — Мы говорили о путешествии туда и обратно. В общей сложности шесть дней.

— Никаких проблем, — согласился Мендонса. — Я буду ждать. Только заплатите мне сейчас.

— А откуда мне знать, что вы не сбежите?

Мендонса гордо выпрямился:

— Я честный человек.

Его слова, кажется, убедили Фосетта. Покопавшись в рюкзаке, биолог достал смятую пачку денег и вытащил из нее две пятисотенные банкноты. Мендонса жадно схватил их и тут же сунул в карман.

Биолог поднял рюкзак:

— В какой стороне находится Нова-Годой?

Мендонса показал на след от колес, пересекающий поляну между ангарами и теряющийся в лесной чаще. За зеленым пологом уступами возвышались горы, увенчанные конусом вулкана, вершина которого скрывалась в облаках.

— По этой дороге. Приблизительно в трех милях отсюда. Другого пути нет.

— Три мили? — нахмурился Фосетт. — Почему вы мне раньше об этом не сказали?

— Я думал, что вы знаете, — пожал плечами Мендонса.

Фосетт подозрительно посмотрел на него:

— Вы должны дождаться меня. Я вернусь через три дня — через семьдесят два часа — к полудню.

— Я буду спать прямо в лодке. У меня с собой все необходимое. — Проводник усмехнулся и раскурил сигару.

— Превосходно.

Биолог с трудом забросил рюкзак на плечи, подтянул ремни и отправился в путь по грязной дороге. Его фигура то исчезала в тумане, то появлялась вновь. Как только он зашел в лес и окончательно пропал из виду, Мендонса спрыгнул в лодку, запустил двигатель и отчалил, двигаясь по течению в сторону Альсдорфа с максимальной скоростью, на какую был способен мотор.

58

На самом пороге слышимости Пендергаст различил шум лодочного мотора, удаляющийся вниз по течению. По его губам скользнула тень улыбки, и он продолжил путь по оставшейся после джипа колее сквозь мокрую хвою остроконечных араукарий, то и дело роняющих на землю тяжелые капли. Как и прежде, время от времени он останавливался, чтобы рассмотреть очередную бабочку. Дорога вела все выше и выше, пока не исчезла под завесой низких облаков.

Через полчаса колея пропала, достигнув кромки вулканического кратера. Оттуда поднимался туман, и граница видимости уменьшилась до нескольких сотен ярдов.

Пендергаст попытался рассмотреть что-нибудь внизу, затем достал из кармана свернутый листок бумаги — рисунок Тристрама, изображающий горы возле Нова-Годой, вид которых мальчик не сумел объяснить на словах. Рисунок был очень похож на то, что сейчас видел перед собой Пендергаст.