Две могилы

Там стояла большая японская ванна офуро, изготовленная из древесины хиноки28. Над высокими стенками в клубах пара поднимались лишь голова и узкие плечи Пендергаста. На столе позади него выстроились, как стража, флаконы с лекарствами и бутылки французской минеральной воды. Вид хозяина снова ужаснул Киоко: изможденное лицо, темные круги под глазами, похожие на синяки. Рукопись «Четырех квартетов» Элиота29 лежала на широком ободе ванны возле тяжелой сверкающей бритвы. Мисс Ишимура не раз замечала, как хозяин, сидя в ванной, часами рассеянно смотрит на лезвие бритвы, пока оно злобно не заискрится. Вода в ванне была бледно-розового цвета — рана на ноге снова начала кровоточить. Пендергаст не пытался ее лечить, несмотря на настойчивые просьбы мисс Ишимуры.

Она передала ему записку: «Лейтенант д’Агоста».

Пендергаст молча посмотрел на нее.

Мисс Ишимура протянула ему телефон и беззвучно произнесла:

— Dozo30.

Он опять ничего не сказал.

— Dozo, — повторила она с нажимом.

Наконец он велел ей включить громкую связь настенного телефона. Она выполнила распоряжение и почтительно отошла в сторону. Мисс Ишимура ничего не слышала, но превосходно читала по губам. И она не собиралась выходить из комнаты.

— Алло, — послышался из аппарата слабый скрежещущий голос. — Алло, Пендергаст?

— Да, Винсент, — тихо ответил тот.

— Бог мой, где вы пропадали? Я столько дней подряд пытался дозвониться до вас.

Пендергаст промолчал, откинувшись на стенку ванны.

— Что с вами случилось? Где Хелен?

— Они убили ее, — произнес Пендергаст сухим, равнодушным, приводящим в ужас тоном.

— Что?! Что вы сказали? Когда?

— В Мексике. Я похоронил ее. В пустыне.

Из динамика донесся сдавленный возглас, затем наступила тишина, и наконец д’Агоста снова заговорил:

— О господи. Кто ее убил?

— Нацист. Выстрелом в сердце. В упор.

— О мой бог. Мне так жаль, так жаль. Вы... прикончили их?

— Один убежал.

— Ничего, мы поймаем его и отдадим под суд...

— Зачем?

— В каком смысле «зачем»?

Агент Пендергаст поднял глаза на мисс Ишимуру, внимательно следившую во время разговора за его губами, и покрутил в воздухе указательным пальцем, показывая, что нужно отключить телефон. Немного поколебавшись, она нажала на кнопку, прошла по кафельному полу к перегородке и задвинула ее за собой, оставляя Пендергаста в одиночестве.

Теперь она знала, что с ним случилось. Но это знание ничем не могло помочь. Абсолютно ничем.

²⁶ Инкунабула — книга, относящаяся к начальной поре книгопечатания (до 1501 г.), внешне похожая на рукописную.

²⁷ Мозуку — окинавское название водоросли лиму-моуи, обладающей высокими питательными и оздоровительными свойствами. Шиокара — традиционное блюдо японской кухни, состоящее из маленьких кусочков мяса в соусе.

²⁸ Хиноки — японское название кипарисника туполистного, обладающего очень ценной древесиной.

²⁹ «Четыре квартета» — цикл из четырех поэм Томаса Стернза Элиота.

³⁰ Dozo — пожалуйста (яп.).

7

Удерживая в одной руке маленький металлический поднос с напитками, Винсент д’Агоста открыл раздвижную дверь и вышел на крохотный балкончик. Его размеры едва позволяли поста­вить здесь стол и два стула. На одном из стульев, скрестив прелестные ножки, сидела капитан Лора Хейворд и просматривала отчет о вскрытии, который принес домой с работы д’Агоста. С Пер­вой авеню доносился шум машин, и хотя было довольно тепло для конца ноября, мороз уже ощутимо пощипывал, так что на балконе они сидели, наверное, последний раз в этом году.

Д’Агоста поставил поднос на стол, Хейворд оторвалась от ужасных фотографий и безмятежно спросила:

— Мм, что это? Выглядит неплохо.

Он протянул ей один из бокалов:

— Попробуй.

Хейворд сделала глоток, нахмурилась, потом пригубила еще раз.

— Что это, Винни?

— Итальянский спритц, — объявил он, усаживаясь рядом. — Лед, просекко, капелька содовой воды, «Апероль»31. И для украшения несколько ломтиков королька, который я купил по дороге домой возле Центрального вокзала.

Хейворд отпила еще немного и поставила бокал.

— Мм, — протянула она. — Увы, не могу сказать, что мне это понравилось.

— Неужели?

— По вкусу напоминает горький миндаль, — усмехнулась она. — Я чувствую себя Сократом. Жаль. Ты так старался. — Она накрыла его ладонь своей рукой и легонько сжала.

— Это очень популярный напиток.

Хейворд снова взяла бокал, вытянула руку и принялась рассматривать нежно-оранжевую жидкость.

— Похоже на кампари. Ты пробовал?

— Смеешься? Мои родители пили его каждый день, когда жили в Куинсе и мечтали перебраться на Манхэттен.

— Спасибо, мой милый Винни, но я лучше выпью что-нибудь­ привычное, если ты не возражаешь.

— Конечно.

Он отпил из своего бокала и тоже решил взять что-нибудь попроще. Прошел через открытую дверь на кухню, поставил бокалы в раковину, взял новые и наполнил их другими напитками: для себя — холодным пивом «Мишлоб», а для нее — вином­ «Пуйи-Фюме», бутылочка которого на всякий случай всегда хранилась в холодильнике. Затем принес бокалы на балкон.