Две могилы

Кугельмейер подошел к кафедре, на ходу застегивая приоб­ретенный не иначе как в «Уолмарте»25 пиджак отвратительного коричневого цвета. Д’Агоста показал ему на часы и легонько постучал по ним пальцем, как бы предупреждая о серьезных, вплоть до летального исхода, последствиях, если тот превысит отведенный лимит в пять минут.

— Мы получили превосходные отпечатки с места преступления и с самого трупа, — быстро заговорил Кугельмейер. — ­Целые и частичные, правых и левых пальцев, а также ладоней. Проверили их по базе данных. Результат отрицательный. У преступника, похоже, никогда не брали отпечатков пальцев.

Вот так. Кугельмейер сел на место.

Д’Агоста снова оглядел зал:

— Форман, волосы и ткань.

Еще один короткий отчет. За ним последовал десяток других: пятна крови, следы обуви, микрочастицы — один за другим, с военной точностью, к полному удовлетворению д’Агосты. Сам он избегал встречаться взглядом с Синглтоном, хотя и не отказался бы узнать мнение капитана.

Лейтенант давно уяснил, что в такие совещания необходимо вносить элемент драматизма, приберегая самые важные сведения напоследок, чтобы не дать коллегам скучать и удерживать их внимание. На этот раз таким «десертом» был Уорсоу, помешанный на электронике парень из отдела экспертизы, занимаю­щийся записями камер наблюдения. Несмотря на официальное звание детектива, Уорсоу скорее напоминал подростка, неряшли­вого, прыщавого, с нечесаными волосами. Вместо костюма, пусть даже самого дешевого, он был одет в джинсы и футболку с эмбле­мой какой-то хеви-метал-группы. Но ему все сходило с рук, поскольку в своем деле он был лучшим.

Помимо всего прочего, Уорсоу имел еще и склонность к позерству. Он подошел к кафедре, держа в руке пульт дистанционного управления. Свет в зале потускнел.

— Привет всем! — начал Уорсоу. — Добро пожаловать на наше шоу «Скрытая камера».

Послышался смех.

— В «Мальборо-Гранд» установлены новейшие камеры наблюдения, и мы располагаем замечательными изображениями преступника. Вид спереди, сзади, сбоку, сверху и снизу — все отличного качества. Здесь собраны самые интересные моменты... э-э... из расчета на пятиминутный регламент. Вы получите подборку, которой наверняка придется поделиться с другими отелями, а также с «Таймс», «Пост» и «Дейли ньюс».

Показ начался, и кадры действительно были великолепны, как и обещал Уорсоу. Преступник с пластырем на левом ухе захо­дит в холл отеля, поднимается на лифте, идет по коридору, затал­кивает жертву в номер. Затем выходит обратно в коридор — неторопливо, спокойно, беззаботно.

Кое-что из показанного д’Агоста уже видел, но снова почувствовал, как по спине пробегает холодок. Как правило, убийцы делились на две группы: профессионалы или дилетанты. Но этот человек действовал настолько уверенно и методично, что почти заслуживал отдельной категории. И это крайне настораживало д’Агосту. Он не подходил ни под одно определение. Никак не подходил.

Показ закончился под вялые аплодисменты. Уорсоу театрально поклонился, еще раз вызвав раздражение д’Агосты, и сел на место.

Лейтенант вернулся к кафедре. Половина третьего. Пока все шло по плану. В животе снова заурчало, словно он выпил бутылку соляной кислоты. Самое главное сообщение — об отрезанной мочке уха — он оставил для себя. Привилегия руководителя следственной группы.

— Мы пока не определили ДНК той лишней части тела — мочки уха, найденной на месте преступления, — сообщил он. — Но уже есть предварительные результаты. Она принадлежала мужчине. Состояние кожи указывает на возраст не старше пятидесяти лет — точнее определить сложно. Почти наверняка эта мочка не была оторвана или отрезана в ходе борьбы с жертвой. Скорее всего, убийца намеренно оставил ее на месте преступления. Кроме того, можно предположить, что мочка была удалена за несколько часов до убийства, и не у трупа, а у живого человека. Что неудивительно, поскольку на записи видно, что преступник жив и здоров. У нас есть изображение убийцы, и в скором времени его увидит весь Нью-Йорк. У него достаточно приметная внешность: рыжие волосы, дорогой костюм, спортивное телосложение. Мы располагаем отпечатками его пальцев, образца­ми волос, волокнами ткани, скоро определим ДНК этого парня. Мы знаем фирму-изготовителя его галстука и ориентировочно — костюма и обуви. Похоже, остался один шаг до его ареста.

Д’Агоста выдержал паузу, собираясь с духом, перед тем как сказать главное:

— Что же не так с этим делом?

Это был риторический вопрос, и никто не вызвался ответить на него.

— Неужели этот парень настолько глуп?

Он опять замолчал, и его слова повисли в воздухе.