Две любви

В то время, как Жильберт смотрел на нее неподвижно, молодая девушка встала, и он увидел, что она была гораздо меньше ростом, чем он думал, но гибкого и нежного сложения. Одной рукой он поднял бы ее с земли, а обеими приподнял бы на воздух. Это не была прежняя Беатриса, о которой он помнил, хотя тотчас же ее узнал, это не была белее та черноглазая девушка, о которой он иногда мечтал. Теперь это было существо, полное личной жизни и живой чувствительной мысли, быть может, капризное, но очаровательное. Она привлекала к себе совершенно своеобразной прелестью, которой обладала только она.

Несколько испуганная неподвижностью и молчанием Жильберта, она назвала его по имени.

- Что с вами, Жильберт?

Он тряхнул своими широкими плечами, как будто только что проснулся, и улыбка молодой девушки отразилась на его лице.

По крайней мере, ее голос не изменился, и первый звук вызвал в Жильберте любимое с детских лет воспоминание.

Он приблизился, протягивая обе руки, которые Беатриса взяла, когда он был возле нее, и удержала в своих. Слезинки показались на ее глазах, веселых, как цветы при падении росы, а ее бледные и нежные щеки покрылись краской, похожей за зарю.

Лицо молодого человека было спокойно, а сердце билось не торопясь, хотя он был очень счастлив. Он привлек ее к себе, как делал часто в детстве, и она казалась ему маленькой и легкой. Но когда он хотел ее поцеловать в щеку, как делал прежде, она быстро выпрямилась. Тогда в нем что-то содрогнулось, однако думая, что причинил ей боль, он отпустил ее и странно засмеялся. Она еще более покраснела; затем ее румянец вдруг исчез, и она отвернулась.

- Как я не нашел вас раньше? - спросил Жильберт нежно.- Были ли вы с королевой в Везелее и во все время пути?

- Да,- ответила Беатриса.

- И вы знали, что я в армии? - спросил он.

- Да,- отвечала она,- но я не могла прислать вам весточки. Королева мне не дозволяла.

Она обернулась, как бы со страхом.

- Если королева узнает, что вы здесь, то вам будет плохо,- прибавила она, отталкивая его от себя.

- Королева всегда была ко мне добра,- сказал он, не отстраняясь от нее.- Я ее не боюсь.

Беатриса не хотела к нему повернуться и молчала. Он также безмолвствовал, но старался привлечь ее к себе. Она оттолкнула его руку и покачала головой. Кровь подступила к его щекам, и он вспомнил, что почувствовал нечто подобное в Везелее, когда королева пожала ему руку и поцеловала его.

- Сядем здесь и поговорим,- сказала Беатриса.- Мы не виделись уже два года.

Она направилась к покрытой мхом скамье и села на нее. Он стоял с минуту в нерешительности, но не близко от нее, как бы он сделал в прежние времена.

- Да,- сказал он задумчиво,- прошло два года. Надо их забыть.

- И между нами, какими мы были, и какие мы теперь, есть нечто большее, чем время,- промолвила молодая девушка.

- Да! - произнес Жильберт.

Он замолчал, и мысли его сосредоточились на матери; он знал, что Беатриса тоже думала о ней и о своем отце. Он не предполагал, что этот брак мог так же ужасно поразить Беатрису, как его, и что она так же много потеряла вследствие этого брака, как и он.

- Скажите мне, отчего вы покинули Англию? - спросил Жильберт молодую девушку.

- А вы... отчего вы оставили свой дом?

При этих словах она обернулась к нему, и на ее лице показалась печальная улыбка.

- У меня не было более дома,- ответил он серьезно.

- А разве у меня был? Как могла я жить с ними? - возразила она.- Нет, как могла я жить с ними, зная, что мне было известно. Я даже ненавидела их прежнюю доброту ко мне.

- Разве они обращались с вами дурно? - спросил Жильберт.

Глубокие глаза его померкли, когда встретились с ее взором, и его слова медленно и ясно падали с его губ, как первые капли грозового дождя.

- Не сначала. Они приехали в замок, где оставили меня совсем одну после своей свадьбы,- ответила молодая девушка.- И мой отец сказал мне, что я должна называть леди Году матерью. Она обняла меня так, как будто она любила меня благодаря ему.

Жильберт задрожал и стиснул зубы; в то же время он, соединив руки на коленях, ожидал услышать большее. Беатриса поняла его чувство и заметила, что невольно огорчила его.

- Простите,- сказала она.- Я не должна была говорить об этом.

- Нет,- возразил Жильберт суровым голосом.- Продолжайте. Я ничего не чувствую, уже давно я ничего не чувствую. Сначала скажите, были ли они к вам добры.