Два товарища

– А если схватишь?

– Пошли потолкуем.

Козуб схватил меня за рукав и потащил к кустам. Я вырвал руку и пошел следом за ним. Мы стали за кустами друг против друга, чтобы продолжить наш содержательный разговор.

– Ну, чего надо? – спросил Козуб, задыхаясь от ярости.

– А тебе чего?

– А мне ничего.

– Ну и мне ничего. А девушку не трогай.

Козуб скривился презрительно.

– Девушку. Да у этой девушки таких, как ты, знаешь, сколько было?

Я схватил его за галстук.

– Давай отсюда проваливай, а то я тебе не знаю чтo сделаю.

Этого я действительно не знал.

Козуб вырвался, поправил галстук.

– Ты рукам воли не давай, – сказал он, охорашиваясь передо мной, как перед зеркалом. – Жалко, тут мусора ходят, а то бы я тебе сейчас рыло начистил.

Он положил руки в карманы и наискось через газон пошел в сторону танцплощадки. Я вернулся к Тане. Она сидела, не шелохнувшись, на прежнем месте.

Я сел с ней рядом. Не поднимая головы, острым носком туфли она чертила что-то перед собой на песке. Я достал сигареты.

– Дай закурить, – попросила она.

Я дал. Прикуривая, она бросила на меня быстрый, настороженный взгляд.

– Ты думаешь, у меня с ним чего было? – спросила она.

– А мне все равно, – сказал я.

Мне действительно было все равно.

– До чего же противные мужики, – сказала она с чувством. – Два раза в ресторан сводил и думает, что теперь я ему должна.

– Ладно, пошли отсюда, – сказал я.

Она мне за этот вечер порядком поднадоела. А впереди еще предстоял длинный путь до ее дома с разговорами. Молчать, судя по всему, она не умела.

На мое счастье, у выхода из парка нам встретился Толик. Он куда-то торопился, идя нам навстречу, и лицо его выражало крайнюю озабоченность. Я загородил ему дорогу, он наткнулся на меня и долго стоял, ничего не понимая, словно соображал, как преодолеть это неожиданно возникшее на пути препятствие.

– Ты куда? – спросил я.

– Да я… Это самое… Слушай. – Он приходил потихоньку в себя. – Ты не видел этих самых, как их – Олю и Полю?

– Нет, – сказал я, – не видел.

– Вот бабы. Никогда нельзя верить. Договорились в кино смотаться, я пошел доставать деньги, вернулся, а их уже нет.

Таня стояла в стороне, разглядывая фотовитрину «Не проходите мимо».

– Да брось их, – сказал я Толику. – Пошли лучше с нами. – Я кивнул в сторону Тани.

Увидев Таню, Толик оживился.

– Твоя, что ли? – спросил он шепотом.

– Ага, – ответил я равнодушно. – Ты же ее знаешь.

– Вообще-то знаю, но незнаком, – сказал Толик грустно. – Баба, конечно, в порядке.

– Бери ее себе, – щедро предложил я.

– А ты как же? – спросил он.

– Ничего, – сказал я. – Как-нибудь перебьюсь.

Мы подошли к Тане, и я их познакомил. Толик протянул ей руку и представился, как всегда, со значением:

– Анатолий.

Она ответила:

– Очень приятно.

Мы вышли из парка. Из-за крыш домов выступила полная луна. Она светила так ярко, что вполне можно было выключить в городе все электричество.

Толик и Таня быстро нашли общий язык. Когда мы выходили на пустырь, Толик сказал ей почти серьезно:

– Если бы мне попалась такая девчонка, я бы на ней женился.

– Шути любя, но не люби шутя, – обиделась Таня.

– Да я разве шучу? – сказал Толик. – Я серьезно.

– В армии сперва отслужи, а потом женихайся.

– А что армия? – возразил Толик. – В армии женатому милое дело. Жена когда посылочку пришлет, когда сама приедет.

– Ну, давайте я вас зарегистрирую, – предложил я, кивнув в сторону темневшего впереди будущего Дворца бракосочетания.

Идея пришлась Толику по вкусу, но Таня обиделась.

– Найди себе какую-нибудь дурочку и с ней шутки шути, – сказала она. – А я – за серьезные отношения.

Домой мы с Толиком возвращались во втором часу ночи. Небо было затянуто тонкими облаками. Лунный свет сочился сквозь облака, расплываясь, как масло на сковородке. Единственная лампочка возле Дворца бракосочетания теперь горела ярко и весело.

Если бы знать, что ждет нас возле этого Дворца, мы бы обошли его стороной, но мы ничего не знали и поэтому шли мимо него напрямую – оба торопились домой. Когда мы их увидели, было слишком поздно менять направление. Их было человек шесть или семь. Они стояли кучкой возле стены и вполголоса переговаривались. Отдельных слов не было слышно, шел только общий гул от общего разговора. Я толкнул Толика в бок, но уже сам все увидел. Не сговариваясь, мы замолчали и стали забирать немного в сторону, хотя надо было просто повернуть и бежать со всех ног обратно. Но было бы странно и стыдно бежать ни с того ни с сего, просто увидев людей, которые стоят и мирно разговаривают между собой.

– Эй, ребята! – От стены отделилась длинная темная фигура и направилась к нам.

– Грек! – упавшим от страха голосом шепнул Толик.

Тут уж надо было бежать не раздумывая, но мы стояли как вкопанные, я почувствовал в коленях такую слабость, что, если бы и захотел, вряд ли смог двинуться с места.

Грек подошел вплотную. От него несло водкой, но на вид он был совершенно трезв. Он только сутулился и поеживался: видно, давно здесь стоял и продрог. В руке он держал папиросу.

– Ребята, закурить есть? – спросил он миролюбиво.

– У него есть, – услужливо сказал Толик, кивнув в мою сторону.