Два товарища

— Я тебя не узнаю, — сказал начальник. — Энергичнее надо действовать, Владимир! — И еще добавил несколько накачивающих пожеланий.

В дежурной части Хомичев столкнулся с Беличенко. Майор посочувствовал ему, выразился в своем духе, что одной силой ничего не добьешься, это только отдалит цель.

Хомичев справился о Шипове и пошел к себе. Беличенко нагнал его в коридоре.

— Ты не знаешь подростков, — сказал он. — Поезжай снова в колонию, попробуй потолковать с ним по душам… Сперва похвали его, потом поведи разговор так, чтобы он сделал тебе маленькую уступку. Пусть согласится в чем-то с тобой. Не дави. Дай ему дышать… Захвати письмо от матери.

Беличенко постучал пальцем по застекленной витрине, откуда сквозь отблеск электрического света решительно смотрел с фотографии Хомичев.

— Надо оправдывать высокую оценку руководства, — вымолвил майор чуть насмешливым тоном.

Стукнула дверь, потянуло с улицы жарким сквозняком. Шипов враскачку подходил к ним. Он был рослый, сочный, но еще не рыхлый.

Беличенко кивнул Шипову и ушел.

— Как, расколол? — весело спросил Шипов Хомичева.

— Разогнался, — буркнул Хомичев.

— А у нас кое-что есть. Соседи матери Волина говорят, что он в тот день не приезжал. Значит, алиби тю-тю? — Шипов похлопал по папке. — Пошли пива попьем, у меня лещ…

— Может, сделаем обыск? — спросил Хомичев. — Нет, не разрешат.

— Жирный лещ, — продолжал Шипов и понюхал папку. — Амбре!.. Если б ты пацаненка расколол, тогда можно бы и обыск.

— Вечером мы ждем гостей, друга с женой, — сказал Хомичев. — Отложим пиво. Где он может прятать вещи? Дома? У матери? В фотолаборатории?

— У любовницы. Мы бы хлопнули по паре кружек в темпе, как? Такого леща надо уважать.

— А к любовнице мы в окно полезем? — усмехнулся Хомичев.

— Любовница у него высший класс. Ноги прямо поют. — Шипов засмеялся густым беззаботным смехом. — Такие длинные, будто начинаются прямо от ушей.

— Пора тебе жениться, — посоветовал Хомичев. — А то пока работаешь под простодушного бугая, так и свыкнешься с этой ролью.

— Меня женит бандитская пуля.

— Типун тебе на язык.

— Я не суеверный, — отмахнулся Шипов. — Хватит с меня и одной дырки.

Они пошли в свою комнату, подшили к делу новые бумаги и стали думать, как развеять туман и взять этого сукина сына.

В комнату входили и выходили сотрудники, звонили телефоны, наступала вечерняя пора — точно ножницы обрезали все незавершенные дела.

— Володя! — услышал Хомичев. Капитонов стоял у дверей и глядел на него пронзительным взглядом. — Выйди на минуту.

— Что? — спросил Хомичев, не понимая, в чем секрет.

— Выйди!

Он нехотя поднялся. Усмешка еще оставалась на его губах, когда Капитонов в коридоре сказал ему:

— Советую укротить твою жену. Есть сведения, что она спекулирует тряпьем. Извини, Володя.

Хомичев ответил:

— Где доказательства?

— Брось, Хома, — сказал Капитонов. — Я тебя предупредил. Мог не предупреждать.

Капитонов уже ушел, а Хомичев стоял в коридоре и думал. Возможно, он вспоминал, как Лена целует его по утрам и смотрит с ласковым упреком потому что он не может ей сказать, когда вернется домой.

Хомичев вернулся в комнату, Шипов показал ему короткий список украденных вещей: гитара, магнитофон, жевательная резинка, джинсы.

— Мне надо домой, — сказал Хомичев.

— Они не взяли японскую фотооптику, а взяли это барахло, — продолжал Шипов. — Волин взял бы оптику, он знает ей цену. Что-то не сходится у нас.

— А ложное алиби? Для чего ему алиби?

— Нет, не сходится, — повторил Шипов. — Давай проработаем еще одну версию.

— Мне надо домой, — сказал Хомичев.

И ушел. То, что он назвал домом, рушилось у него в Душе.

Вот таким был тот день.

Вскоре Лена ушла от Хомичева. Но между его смертью и разводом нет прямой связи. Остаются только догадки… Недавно я встретил Шипова. Он сказал, что наш товарищ по школьной компании Леша Демьянов и его жена Ирина сейчас находятся под следствием: именно они передавали Лене Хомичевой разные вещи для спекуляции.

— Это дико, — сказал я. — Не верится.

— Что не верится? — спросил Шипов. — Обычное дело.