Два талисмана

Голос его вдруг стал безжизненным, вялым. Вельможа резко побледнел, упал на скамью, мешком осел на руки телохранителю-хумсарцу.

Ульден метнулся к Верши-дэру. Тронул Жилу Жизни, заглянул под веко:

— Мертв!

И растерянно добавил, не обращая внимания на выхватившего клинок Шерха:

— Похоже на яд…

Гости загомонили в смятении. Из общей разноголосицы вырвался вопль Зиннибрана:

— Но мы же все пили это вино!

А его сестра Арчели горестно воскликнула:

— Но его же все так любили!

И тут на всю трапезную прозвучал твердый голос:

— Никто не должен покидать этот зал! Я, Ларш Ночная Волна из Клана Спрута, воин городской стражи, беру на себя власть в Наррабанских Хоромах — именем Хранителя Аршмира!

И все без спора подчинились приказу, от волнения не поняв даже, как немыслимо сочетание этих слов: «Сын Клана Спрута» и «воин городской стражи».

Глава 13

Хорошо бы Ларшу чувствовать хотя бы половину той уверенности, что звучала в его голосе!

Сначала он был потрясен и растерян, как все. Но тут раздался чей-то крик:

— Стража! Да позовите же стражу!..

Каким образом городские «крабы» могли помочь беде — это вряд дли знал и тот, кто кричал. Но его слова отрезвили Ларша.

«Да-да, стражу… — подумал он. — Немедленно известить Джанхашара… и дядю… Эх, жаль, пока еще командир и парни явятся… Да, но я-то уже тут!»

Эта мысль была простой и обжигающей.

Он, Ларш, не только племянник Хранителя. Он еще и стражник. И теперь уже не до игры. У него на глазах свершилось злодейство.

Не успев ничего толком обдумать, Ларш вскочил на ноги и прокричал на всю трапезную свой приказ.

И власть, которую он потребовал, свалилась на него, словно горная лавина.

Ты здесь главный? Никто не спорит. Действуй.

А как действовать-то?

Проскользнули в памяти слова Алки: мол, поймать можно только того, кого за руку поймал на горячем. А кто ушел, так и ищи его, словно волну в море…

Нет, об этом думать сейчас не надо…

Хотя… почему не надо?

Нельзя дать преступнику уйти, если он еще здесь!

Ларш огляделся, нашел взглядом кого-то из челяди:

— Кто здесь за главного?

— Я, господин, — с наррабанским выговором отозвался высокий, плечистый мужчина с серым от страха лицом.

— Кто ты?

— Недостойный Эххи, управитель Наррабанских Хором.

— Ты-то мне и нужен, Эххи. Никого не выпускать из дома. Ко всем выходам поставить слуг — тех, кто не прислуживал в зале. Немедленно послать одного слугу к Хранителю города, другого — к командиру стражи. Он сейчас дома… — Ларш на миг сбился, сообразив, что не знает, где живет Джанхашар. — Ну, вели слуге бежать в Дом Стражи, а парни пусть командира хоть из постели вытащат — и плевать, один он там или нет. Ступай!

Эххи исчез. Ларшу показалось, что в глазах управителя мелькнуло облегчение: вот, все понятно, есть приказ, надо исполнять…

Ларшу никто ничего не прикажет… ну, во всяком случае, до появления дяди и Джанхашара.

А пока надо поговорить с гостями. Начать с тех, кто сидел ближе к Верши-дэру…

Ах, триста демонов! Он, Ларш, тоже сидел чуть ли не рядом с хозяином — а что заметил? Крутится в голове какой-то вихрь из лент танцовщицы, последних слов вельможи и блеска клинка, выхваченного Шерхом.

Но у него нет времени, чтобы устроиться в уголке и привести свои мысли в порядок.

Кто сидел рядом с Верши-дэром?

Авита и лекарь.

Ларш завертел головой, выискивая обоих.

Авита не двинулась со своего места. Сидела неподвижно, с каменным лицом. Рядом с ее рукой на столе лежали забытые дощечка и палочка для рисования.

А Ульден с Шерхом, пока Ларш отдавал приказы, успели сдвинуть к стене одну из скамей и положили на нее труп.

Ларш подошел к лекарю.

— Яд?

— Яд, — кивнул Ульден. — Теперь у меня нет никаких сомнений. Я почти уверен, что знаю уже, какой именно. «Болотная слизь» или «ведьмин камешек», один из двух ядов. То же скажет любой лекарь.

— Но вино было зачаровано. А Верши-дэр, кроме вина, ничего не брал в рот за столом.

— Да, — кивнул Ульден. Он был почти спокоен. В конце концов, то, что для всех было ужасной трагедией, ему, лекарю, представлялось чем-то вроде врачебного случая, окончившегося смертью, — дело, в общем-то привычное. — Я уговаривал его съесть что-нибудь вкусное и безвредное при подагре…

— Значит, он съел что-то до пира, — высказал догадку стражник, — но яд подействовал не сразу.

— А вот этого быть не могло. Оба снадобья действуют почти мгновенно.

— Но… если он… только вино… — растерялся Ларш.

— Не только, — негромко ответил Ульден. — Он разбавил вино водой. Единственный из всех.

Оба разом взглянули на светящийся в пламени свечей, наполовину опустошенный хрустальный кувшин. И на девушку рядом с ним.

Почувствовала ли Авита их взгляды? Может быть. Она вышла из оцепенения, подняла глаза на стражника и лекаря. И словно отвечая на вопрос, который был на языке у обоих, протянула руку к кувшину, налила себе немного воды и выпила.

«Просто отгоняет дурноту? — подумал Ларш. — Или, храни Безликие, мысли мои прочла?»

— Она могла заранее принять противоядие, — тихо сказал лекарь.

— Или незаметно бросить яд прямо в бокал Верши-дэра, — так же тихо ответил стражник.