Два полцарства

– Я просто предлагаю это обсудить. И, конечно, если мы все придем к мысли, что для тебя это будет безопасно.

– То есть… ты, Дима, сейчас всерьез говоришь о том, что я могла бы ради ваших интересов подкинуть невиновному какой-нибудь… как ты там выразился?

– Во-первых, не невиновному. Камелин заслужил не один срок за свою насыщенную жизнь. Во-вторых, о каких наших интересах ты говоришь? Разве они уже не стали нашими общими интересами? Я ни в коем случае не собираюсь тебя заставлять, но твое удивление мне кажется странным. Мы, все втроем, практически семья. Мы, все втроем, только что обсуждали возможность твоей беременности. Так что странного в том, что мне кажется нормальным, если ты окажешься на нашей стороне?

У меня буквально все перед глазами поплыло. «Они обязательно возьмут тебя в оборот. Против меня настроят, запугают или, наоборот, лапшу на уши навешают, чтобы с твоей помощью меня добить. Скользкие типы ничего просто так не делают», – сегодняшние слова, которые мне никак не давали покоя, но дребезжали на границе сознания не просто так, я чувствовала, что в них есть суть. И где же ошибка?

Я встала, улыбнулась из последних сил и сказала:

– Что-то сегодня ужин явно не в то горло пошел. Я поднимусь в гостевую комнату. Пожалуйста, дайте мне пару часов. В себя прийти.

Двух часов мне не понадобилось. Уже минут через пятнадцать все было ясно. За это время я сделала тест, который оказался отрицательным, а низ живота уже затянуло знакомой болью от приближающихся месячных. Не думала, что так сильно обрадуюсь такому результату: это было не просто облегчение, я будто обнаружила, что на моей камере нет решеток и только от этого воспрянула духом. Единственное, что угнетало, – мысль, какой же дурой я была всего лишь сегодня утром и насколько сильно отупела от этой влюбленности без будущего.

Вышла, когда за окнами уже стемнело. Они сидели в кабинете Егора и что-то тихо обсуждали. Я не стала прислушиваться к их разговору и сразу начала:

– Ребята, я не беременна. С чем всех и поздравляю!

Они почему-то не подпрыгнули от счастья, а на меня смотрели пристально, словно ждали продолжения или новых споров. Первым подал голос Дима:

– Ты куда собралась, царевна? – он указал взглядом на спортивную сумку, куда я скидала свои вещи.

– Поеду к себе. И нет, подвозить меня не надо.

Егор подался ко мне.

– Саш…

Но я остановила жестом.

– Интересно, я все еще заложница? Или вы будете мне втирать, что стоит бояться Камелина? Я уже заказала такси. Не провожайте.

– Саша!

Я сначала хотела на этом и закончить разговор, но голос Егора звучал напряженно, как будто мужчина был готов остановить меня или броситься следом. Потому я развернулась в дверях и сказала напоследок – так, чтобы мой тон не оставлял сомнений в моей решимости:

– Знаете, поразвлекались, и хватит. Никто из нас троих и не рассчитывал, что это будет длиться бесконечно. Не смотри так, Егор! Да, мне это давно поперек горла, никакая мораль такого давления не выдерживает! Я отказалась работать на Виктора Петровича, но предложение его наверняка еще в силе. И если я хоть одного из вас увижу, то вполне могу решить подзаработать и назову вас теми, кем вы и являетесь, – похитителями. Вы очень удачно всё подстроили – полиция скептически отнесется к моему заявлению. Но если я заполучу связи Камелина, а он только того и ждет, то смогу раскачать это дело если не до уголовки, то хотя бы до такой степени, что с вами ни один порядочный человек бизнес вести не станет. Ах да, я сделаю это и в том случае, если вы снова начнете действовать против Виктора Петровича.

– Виктора Петровича? – Егор повторил от изумления, будто бы тем самым пытался привести мысли в порядок.

– Ну да. Вы же не думали, что из двух сторон я выберу вашу? А нет, – я перевела взгляд на Диму. – Вообще-то, именно так вы и думали. Для того и все эти танцы проводились.

Дима только в первые несколько секунд выглядел обескураженным, но почти сразу сощурился и проговорил с нажимом:

– Ну, раз такая песня, царевна, то и нам есть чем тебя шантажировать. Не ты ли боялась, что мать о твоих приключениях в столице узнает? Да вся столица об этом узнает, только дай повод. Лично мне насрать, засветится ли моя рожа в такой интересной сплетне, а твоим, в Туле, тоже будет насрать? Такое давление твоя мораль выдержит, а?

Я не испугалась угрозы – наоборот, почувствовала еще большее облегчение. Если меня еще и терзали сомнения в правильности своих выводов, то прямо сейчас от них не осталось и следа. Вот и вся природа его отношения: он знал мое слабое место, по нему и ударил. А думать о том, что он всерьез разыщет мою родню и все им расскажет, я в тот момент физически не могла. Вымоталась до невозможности переживать еще и об этом. У меня были силы только радоваться, что я не вляпалась еще глубже. Например, не оказалась беременной. В этом случае меня если и не отправили бы на аборт, то и явно бы никого счастливым я не сделала. Особенно ребенка – очередного в этой плеяде несчастных детей, вынужденных ломать свою жизнь из-за решений родителей.