Два Парижа

Пламенным антикоммунистом был и второй, тоже покойный теперь супруг Одоевцевой, Яков Николаевич Горбов, с которым я был хорошо знаком, написавший по-французски талантливые и имевшие большой успех романы «Le second avenement», «Les condamnés» и «Madame Sophie»[201].

Трагическую судьбу выдающейся женщины, последнего обломка нашего блестящего Серебряного Века, я только и могу объяснить себе изоляцией, в которой она оказалась в нынешнем измельчавшем, опошлившемся и морально падшем русском Париже. Недаром в нем на самое ее имя наложено табу!

Очевидно, большевики сумели оценить и использовать создавшуюся ситуацию. Они сконцентрировали на Одоевцевой свои усилия; и вот, как говорится, помнится, в «Дневнике Кости Рябцева»: «Недолго барахталась старушка в злодейских опытных руках!»

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), рубрика «Трибуна читателя», 4 июля 1987 года, № 1927, с. 3

Роковые выборы

Капризы французской психики и гримасы демократии! Переизбрали Миттерана… Пару месяцев тому назад это казалось невозможным: настолько сильно было всеобщее против него недовольство.

Правда, правые сделали, словно нарочно, все мыслимые ошибки. Вместо того, чтобы выставить одного кандидата, они выдвинули двух: Ж. Ширака и Р. Барра[202]. В результате, сторонники как того, так и другого больше боролись между собой, чем против социалистов.

Выборы во Франции производятся в два приема; во втором туре остаются только два противника. Барр, получив гораздо меньше голосов, чем Ширак, уступил тому место. Они публично обнялись и обменялись рукопожатиями.

Очень мило! Но низовые работники их партий, которые друг с другом ругались, – всегда ли им легко оказалось не просто переменить позицию, но и повести за собою массу избирателей? Вчера такой партизан Барра утверждал, что Ширак никуда не годится, и подчеркивал его недостатки, – а сегодня он должен уверять, что именно в Шираке заключается спасение и лучшее будущее всей страны!

Немудрено, если многие предпочли воздержаться. А это шло на руку Миттерану.

Однако, самое худшее состояло не в этом.

Первый тур принес неожиданность, в виде бурного успеха Жана-Мари Ле Пена, лидера крайне правой партии «Национальный Фронт». Он получил примерно четыре с половиною миллиона голосов, иначе говоря около 15 процентов всего числа голосов.

Ясно стало, что от него зависит теперь решение вопроса о победителе на выборах. С его голосами, Шираку был бы обеспечен выигрыш. Сам по себе Ширак имел около 20 процентов голосов, а Барр – несколько больше 16 процентов. Остальное принадлежало Миттерану, включая 5 процентов голосов коммунистов и незначительное количество целого ряда мелких левацких группировок.

И вот, вместо того, чтобы сговориться с Ле Пеном (как того требовал элементарный здравый смысл!), Ширак, в страхе потерять голоса слева, особенно среди барристов (они же централисты), категорически запретил своим сторонникам какие бы то ни было контакты с «Национальным Фронтом», и сделал строгий выговор тем, которые под свою ответственность попытались подобные контакты установить.

Ле Пен тогда дал своим приверженцам инструкции ни в коем случае не голосовать за Миттерана, а в остальном действовать по усмотрению, как им рассудок и совесть подскажут; то есть, либо голосовать за Ширака, либо воздержаться. Как он справедливо указывает, он не мог, без потери собственного достоинства, сделать больше и пойти дальше навстречу людям, подчеркнуто от него отмежевавшимся и оскорбительно его отталкивающим.

Надо еще отметить, что возглавитель «Национального Фронта» еще задолго до президентских выборов предлагал партизанам Ширака и Барра составить с ним вместе антисоциалистический блок и взаимно один другого поддерживать; но встретил с их стороны надменный отказ.

Теперь же, очевидно, большинство лепенистов предпочло выйти из игры, уязвленное вызывающим поведением Ширака (на которого, в свою очередь, давили центристы).

Плохая арифметика умеренно правых группировок окончилась печально: Миттеран восторжествовал, получив 54 процента голосов. Опять-таки, Ле Пен вернее других оценил происшедшее, сказав: «Правые сами организовали свое самоубийство!»

Вопрос, однако, как будет Миттеран управлять, когда половина Франции решительно против него (а считая воздержавшихся, еще и много больше).

Наоборот, партии Ле Пена, можно предсказать, ветер дует в паруса. Разочарование, которое охватит круги, поддерживающие Ширака (а отчасти даже и Барра) многих заставит примкнуть теперь к «Национальному Фронту», явно представляющему собою единственную твердую оппозицию социалистам.

Надо сказать, что обвинение в антисемитизме и в ксенофобии, бросаемые врагами против Ле Пена, лишены всякого основания; он сам их многократно и категорически опровергал. Для него дело сводится к патриотизму и к защите подлинных интересов Франции.